Моя СверхНовая
Шрифт:
Тот кивнул, придвигаясь чуть ближе. Я начала медленно выводить каждую ноту, а парень послушно повторял за мной, используя вместо инструмента связки и голос. От низкой Eb2 до высокой Db5. От глубокого, чуть хрипловатого вокала до лёгкого, почти ангельского фальцета.
(Казалось бы, неожиданная) характеристика басовых голосов — их способность не только попадать в низкие тона, но и более или менее легко достигать более высоких нот. Это связано с их природной способностью к фальцету. Маленькое техническое отступление, не обращайте внимания.
Ноа прекрасно пел. Я это помнила. На его голос во время школьных вечеринок девчонки слетались, как пчёлы на мёд. Лирика в его исполнении была настолько прекрасна, что другие парни лишь пыхтели от зависти. Потом он начал развиваться в других областях и подзабил на вокал. Но талант и опыт сложно было просто так выкинуть в мусорку.
Поэтому, уже меньше чем через полчаса, хмыкнув, отодвинула синтезатор и сказала:
— Больше прибеднялся. Всё у тебя получится. Давай свои наработки, сделаем из них мелодию — и запишемся. Я планирую, знаешь ли, лечь не в два часа ночи, как в прошлый раз.
— Ты сама настаивала, что мы должны всё проверить после того, как трек просчитается, — парировал Ноа, — В этот раз просто оставим это на завтра.
— Как скажешь. Из-за тебя у меня каждая ночь какая-то бессонная.
Только когда я это произнесла — поняла, КАК это звучало. Прикусив язык, бросила в сторону Ноа быстрый взгляд, но он, как ни в чём не бывало, копался в своём рюкзаке в поисках флешки. И только покрасневшие кончики ушей говорили о том, что он тоже уловил подтекст. Вот жеж…
С мелодией мы разобрались быстро — Ноа очень чётко знал, чего хочет, поэтому в какой-то момент даже отодвинул меня в сторону, занявшись всем в одиночку. У него был талант. Я это уже говорила? А, да? Ну, что же, мне не жалко. Я же это не вслух произношу, в конце концов.
А, почему, собственно, нет?
— Ты знаешь, ты очень хорош в этом, — отметила я мимоходом.
— В чём? — поднял на меня глаза Ноа.
— В создании песен. В продюсировании. Ты хорошо чувствуешь музыку, понимаешь, где что и как должно звучать. Почему ты не занимаешься этим сам?
Пожав плечами, Ноа чуть покраснел, прежде чем ответить:
— Я вроде как не всегда уверен, правильно ли всё делаю. Ещё я вспыльчивый и не люблю, когда с моим мнением не соглашаются. Если бы я писал музыку для парней — Вуди бы постоянно прилетало от меня.
— Уверена, ты преувеличиваешь. Мы с тобой отлично работаем вместе, и ты ни разу не повысил на меня голос.
— Просто это — ты.
Приподняв бровь, я спросила:
— И как я должна это понимать?
— Как хочешь, — хмыкнул Ноа.
Невозможный человек. Покачав головой, я вновь вернулась к нашим баранам:
— Хотя бы подумай об этом. Крису бы это очень помогло.
— Что именно?
— Он тянет всё один. Пишет музыку, лирику, занимается продюсированием, следит за вами. Порой я не понимаю, в чём заключается работа вашего менеджера — кажется, скоро Крис возьмёт на себя и ведение ваших графиков с планированием съёмок и интервью. Вуди пишет тексты — я знаю, но, думаю, это не то надёжное плечо, которое так нужно вашему лидеру. Ты мог бы стать его правой рукой — у тебя для этого есть задатки.
— Эм…ты правда так думаешь? — нахмурился парень.
— Я всегда говорю то, что думаю. Просто поразмышляй об этом.
Кивнув, Ноа вернулся к сведению дорожки. Когда мелодия просчиталась, он достал из рюкзака блокнот и исписанными листами. Меня это и удивляло, и умиляло — что он до сих пор предпочитал писать текст от руки, а не на компьютере или даже телефоне. Но Ноа упорно повторял, что так текст получается душевнее. В чём была такая особая магия бумаги — я не знаю. Но он мог хоть на своей коже писать, если ему так нравилось. Кто я такая, чтобы давать этому оценку?
— Ну что, давай попробуем сделать это, как профессионалы, с первого раза? — хмыкнула я, протягивая парню наушники и закрепляя микрофон, чтобы ему было удобнее.
— У тебя очень уютная студия, так что, думаю, проблем не будет. Терпеть не могу записываться в студии компании, — признался Ноа.
— Почему? — удивлённо повернулась я к нему.
— Первое время было…непросто, — сказал парень негромко, глядя перед собой и словно погрузившись в воспоминания, — Я уехал, оставив родных, друзей, свою привычную жизнь. У меня здесь не было никого, кроме Криса, которого я, по сути, и не знал то почти, но в чьём доме жил. От меня требовали того, чем я раньше не занимался. Я был плох в рэпе, в танцах выезжал только за счёт природного чувства ритма и любви к спорту, который подготовил тело к изнуряющим тренировкам. И овладеть всем, чего я не знаю, нужно было в сжатые сроки. У Криса тогда не было своей студии, и мы записывались в той, что нам выделили. Она и сейчас за нами закреплена, но я стараюсь там даже не появляться. Стены хранят слишком много воспоминаний. И потраченных мной нервов.
— Тебе было страшно? В то время.
Ноа кивнул:
— Постоянно. Первые месяцы мне казалось, что я — самозванец, занимающий чужое место. Я скучал по дому, волновался, что меня сочтут бездарностью и выгонят из группы. Меня из этого вытащил Алан. Ему было также тяжело — он ведь музыкой вообще до этого не занимался и его голос был откровенно плох. Мы стали поддержкой друг друга — и сейчас тоже остаёмся более чем близки. А остальные парни стали моей второй семьёй. Но та студия… — хмыкнул он, — Ненавижу её.
— Повезло, что мы не в ней. Давай тогда начнём.
Кивнув, Ноа надел наушники и я, запустив трек, нажала на запись. Текст до этого я не видела, так что мне было даже любопытно, какую песню он видел заглавной для альбома. Своего первого сольного альбома.
Ох, лучше бы я так и продолжала жить в неведении. Разумеется, Ноа написал максимально сентиментальную и полную чувств балладу. Как будто издевался, в самом деле. Только я порадовалась, что наши отношения перешли в исключено деловой формат, как он выдаёт что-то, от чего у меня сердечко делает кульбит в груди и просит, чтобы я позволила ему выскочить на волю.