Моя война

Косенков Виктор Викторович

Индия. Джайпур. Отель “Комфорт”

К вечеру заявился Хатхи. Смущенно прокашлялся'на пороге. Я пригласила его зайти, но он отказался.

— Все сделал, сестра. И место нашел и машину. Все готово.

— “Линкольн” привел в порядок?

— Да, он никогда не выглядел лучше.

— Тогда бери своего вчерашнего приятеля, машину на буксир, и поехали.

— Уже внизу ждет, — обрадовался Хатхи. — А мою машину мы уже отбуксировали. Там стоит. Все, как ты сказала.

Я чуть за

голову не схватилась.

— Видели же все!

— Никто ничего не видел! — Хатхи замахал руками. — Я на той улице уже тридцать лет живу. Там все почти родственники. Никто ничего не видел, точно говорю.

— Смотри, если кто-нибудь начнет болтать, все сорвется. Понимаешь?

— Понимаю, сестра. Все будет в порядке. Главное, чтобы твой план сработал.

— За это не беспокойся… — задумчиво пробормотала я.

— Что ты сказала, сестра? — Хатхи не расслышал.

— Я говорю, если все сделал правильно, то будет тебе подарок. Поехали!

Хатхи обрадовано затопал по коридору. Я шагнула через порог, когда мне в след донеслось робкое:

— А я? Госпожа…

Я видела ее спиной. Внезапно взмокшим затылком. Как она стоит у окна, чувствуя легкую ломоту в запястьях от наручников, воспринимая закрывающуюся дверь, как гильотину, хватая влажной глубиной глаз каждое мое движение. В мои ноздри проникал запах ее тела, такого сильного, похожего на взведенную пружинку. Я проглотила внезапно набежавшую слюну.

— Ты останешься в номере. И будешь ждать свою госпожу, как подобает преданной рабе.

— Ты вернешься? — это было сказано так тихо, что я не должна была расслышать слов. — Вернись…

Я сделала шаг вперед, и гильотина двери хлопнула за моей спиной.

Хатхи ждал меня в машине. За рулем сидел все тот же худой и молчаливый индус.

— Гони! — сказала я громко.

И снова ночной город. Я поймала себя на том, что не сплю уже вторую ночь подряд, но особенной усталости не ощущаю. Спать не хотелось. Мне даже показалось, что я боюсь сна, как будто именно во сне встречусь с тем, на что подписалась, попав в круговорот странностей и злых чудес. Посторонние дела создавали иллюзию занятости, давая передышку сознанию, чтобы оно могло успешно переварить факт воскрешения мертвецов и необычное, мягко говоря, поведение Хатхи в гараже.

— Хатхи, а есть тут новостной канал?

— Сейчас выясню, сестра. Слышишь, Атал?

Водитель неопределенно хмыкнул и сказал:

— Под сиденьем панель. Старая. Вот уж не думал, что эта рухлядь кому-то понадобится.

— У него под сиденьем должна быть старая панель, — повторил Хатхи, разворачиваясь всем телом на жалобно скрипящем сиденьи. — Это двоюродный брат моей жены, он работал таксистом, как я, но вылетел из бизнеса, потому что не умел экономить деньги.

Водитель с возмущенным шипением втянул в себя воздух, но ничего не ответил.

Я вытянула древнюю, всю в

пыли, жидкокристальную панель из-под водительского сидения. Такие использовались раньше, чтобы пассажир мог просмотреть новости или ознакомиться с картой города, заказать комнату в отеле, в общем, с пользой провести время. Сейчас эта функция реализовывалась несколько иначе, но панель все еще действовала.

Новости по городу меня интересовали мало. Моей целью была криминальная хроника и происшествия.

По моему мнению, газеты должны были писать только о кровавой бане в морге.

Я ошибалась. Ни одной строчки не было посвящено ночному происшествию. Сообщения о четырех кражах, двух ограблениях ювелирных лавок, одном изнасиловании и драке привели меня в состояние задумчивости. И это все?

Через час мы были на месте. Атал раздраженно газанул, взвизгнул видавшими виды покрышками и исчез в пыли дороги.

— Он не проболтается? — спросила я у Хатхи.

— Нет, сестра. Он, конечно, не самый лучший из родственников. Но и не чужой человек, — отозвался Хатхи откуда-то из звенящей цикадами темноты. — Где-то тут был этот… Эй, да включите же свет!

В ответ на этот рев во тьме зашевелилось, звякнуло, и загорелись две тусклые фары.

— Ты тут, Сахиб?

— Тут я, тут, Хатхи, — к нам спешил сухонький старичок. — Все как ты говорил: машина, горка, второстепенная дорога.

— Видишь, сестра, — гордо сказал Хатхи. — Все готово. Вот машина, вот дорога. Горка. И перекресток со знаками. Машина оформлена на Сахиба. Более дряхлой колымаги я не видел. Но двигатель силен. Кстати, страховое общество очень не хотело давать нам на нее страховку. Слишком старая. Но ничего, с бумагами мы утрясли. У Сахиба есть какие-то друзья в той фирме.

— Да какие там друзья, — затараторил Сахиб. Чалма была ему велика и постоянно сползала на лоб. — У меня там сторожем работает армейский дружок. Я его еще по Гоби помню, надежный человек, каких мало…

— Неважно, — отрезал Хатхи. — Сторожем дружок, а начальником отдела его сынок. Сделали и сделали.

— Послушай, — я отвела Хатхи в сторонку. — Это и есть твой надежный человек? Он же старый! Из него песок сыплется, а ему сейчас за руль, я уж не говорю о том, что он должен будет пережить аварию. Ты что, хочешь его убить?

— Я?! — Хатхи был оскорблен. — Сестра, Сахиб учил меня водить машину, когда я был еще мальчишкой. Как я могу желать ему смерти?! Это самый уважаемый человек в нашем квартале! Его слову верят все. И потом он сам вызвался. Это водитель самого высокого класса.

— Ты не смотри, что я старый, — вмешался в разговор Сахиб, который незаметно подобрался к нам. — Я в Гоби и не такое видел.

— Когда это было… — пробормотала я.

— К тому же, по экстремальной езде я специалист, каких мало. Мне машину разбить, что тебе плюнуть.