Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 2
Шрифт:
— …Хм. Это проблема.
Она грустно погладила Камакуру по голове, прощаясь. Мяу.
Я сообщил Юигахаме, Комачи и Тоцуке, что операция отменяется, и те вернулись.
— Братик, тебе Кавасаки звонил? — Поинтересовалась Комачи.
— Э-э, да. И не давай наши номера посторонним, мало ли что может случиться. Будь осторожнее,
— Да кому нужны твои персональные данные, — подколола меня Юкиносита. Но лишь наполовину в шутку.
— Это не ради меня, а ради Комачи. Ты поняла? Не раздавай свой номер направо и налево, хорошо? Особенно мальчикам.
— Не может быть, ты обо мне заботишься? — Засмеялась Комачи.
Ну да, она из тех, кого мелочи не волнуют. Что не мешает ей наголову превосходить меня в подобных делах.
(Точнее говоря, это я от неё отстаю).
В итоге терапия животными провалилась и требовался новый план действий. Своих вариантов у меня не было, и я бросил взгляд на Юкиноситу. Та в ответ посмотрела на нас с Комачи и слегка вздохнула.
— …Вы так хорошо ладите, прямо как родные. — Она поколебалась. — Я немного ревную.
— А? Так обычно говорят те, кто единственный ребёнок в семье. Не такое уж это большое дело.
— Нет, я… — Юкиносита запнулась — редкость для неё. Обычно она выкладывала всё, что у неё на уме, даже если это могло кого-то ранить. — Нет, ничего.
Она что-то не то съела? Печеньки Юигахамы, что ли?
— Что дальше будем делать? Надо что-то придумать.
— Это, ну… — Робко поднял руку Тоцука. И посмотрел на Юкиноситу с Юигахамой с непонятным выражением, словно хотел как-то помочь, но не знал как.
Ну давай же, выкладывай, подумал я. Даже если никто его не примет, я приму! К примеру, я бы принял даже неприемлемую любовь!
— Выкладывай, — сказала Юкиносита. — Я не возражаю, если ты скажешь, что думаешь. Это может нам помочь.
— Ну тогда… Может, нам рассказать об этом госпоже Хирацуке? Возможно, Кавасаки слишком близка со своими родителями, чтобы рассказать им о своих проблемах. Но может, она поделится своей бедой с другим взрослым?
О, замечательная идея. Конечно. Может, она потому и не может поговорить с родителями, что они её родители. К примеру, у меня не было бы ни малейшего желания разговаривать с родителями о порнушке или романтических увлечениях. И о том, как прихожу в школу и вижу рисунки на своём столе, я говорить бы не стал, и о мусоре в моём шкафчике для обуви, и о том, как получал любовные письма и радовался, а потом оказывалось, что это всего лишь шутка одноклассников.
Вот почему нужна третья сторона. Надёжный человек с большим жизненным опытом, который сможет взяться за дело и помочь. Но…
— Госпоже Хирацуке, говоришь…
Вот это тревожный момент. Можно ли относить эту жалкую личность к взрослым? Единственное, что у неё взрослое, это грудь.
— По сравнению с другими учителями она плотнее всего работает со своими учениками, — заявила Юкиносита. — Лучшей кандидатуры для этого дела и не подберёшь.
— Да, пожалуй.
Хирацука и впрямь постоянно работает с учениками. Направляет их
— Тогда я попробую связаться с ней.
Я написал письмо, в котором кратко описал ситуацию с Кавасаки. Номер Хирацуки, который я считал абсолютно бесполезным для себя, вдруг взял и пригодился.
— Я добавил, что подробнее объясним здесь. Так что подождём.
После отправки письма мы ждали минут пять, пока не застучали каблуки, сообщая о её приближении.
— Хикигая, в целом ситуацию я поняла, — серьёзно сказала она. —Хотелось бы выслушать детали. — И сунула сигарету, которую курила, в карманную пепельницу.
Я рассказал всё, что мы знали. И даже то, что только предполагали. Хирацука всё внимательно выслушала и коротко вздохнула.
— Тот факт, что ученица нашей школы подрабатывает по ночам — дело серьёзное. Нам надо побыстрее со всем этим разобраться, пока дело не зашло слишком далеко. Сейчас этим и займусь. — Она фыркнула совсем не по-учительски. — Ну что вы смотрите? Я отпустила Кавасаки как раз перед тем, как прийти сюда. Через пару минут появится.
…Что это у меня за непонятное беспокойство возникло? От её манер так и тянет злорадством.
— Э-э, вы в курсе, что физическое насилие запрещено?
— Конечно… ты же понимаешь, что подобные методы я применяю только к тебе?
— Нет, это совершенно не романтично.
Тем временем, лениво перебирая ногами, у ворот появилась Саки Кавасаки. И смачно зевнула, совершенно ни на что вокруг не обращая внимания. На плече у неё вяло покачивалась школьная сумка.
— Кавасаки, задержись.
Властно сказала ей в спину Хирацука. От такого голоса дрогнула земля.
Кавасаки остановилась, развернулась, чуть склонилась плавным движением и прищурилась.
Хирацука тоже была высокой, но до Кавасаки не дотягивала. Её длинные ноги в башмаках откидывали мелкие камешки.
— …Вы чего-то хотели?
Агрессивно ответила Кавасаки хрипловатым голосом, всем видом показывая, что её это совершенно не интересует. Так резко, что даже пугало. Не как пугают хулиганы — «я из тебя всё дерьмо выбью!», а как старуха в задрипанном баре. Которая сидит с края стойки с виски и сигаретой.
С другой стороны, всё тело Хирацуки тоже буквально излучало похожую пугающую ауру. Как усталый старик, который с бутылкой пива и пятой порцией собы сидит в привокзальной китайской забегаловке в захудалом районе, смотрит бейсбол и орёт «Неудачник! Дерьмо ты, а не питчер!». Это что, битва титанов?
— Кавасаки, я слышала, что ты в последнее время поздно приходишь домой, аж поутру. Чем и где ты занимаешься?
— Кто вам это рассказал?
— Информация о клиенте строго конфиденциальна. Отвечай.
Хирацука говорила тоном, не допускающим возражений.
Кавасаки вяло вздохнула. Казалось, она смеётся над учительницей.
— А какая вам разница? Я никому проблем не доставляю.
— Но можешь в будущем. Ты не всегда будешь школьницей. Неужели не понимаешь, что люди за тебя беспокоятся? И твои родители, и я, — настаивала Хирацука.