Моя жизнь со Старцем Иосифом

Филофейский Ефрем

Когда юный ревнитель искал корабль в Палестину, к нему подошел какой-то мошенник, по всей видимости из портовых грузчиков, и предложил показать город. Своей вкрадчивостью «экскурсовод» завоевал доверие простодушного путешественника и, естественно, легко выманил у него деньги, собранные на проезд. Мало того, «заботливый» гид привел его ночевать в дом, пользующийся дурной славой. И в довершение всего, наказал «добрым» хозяйкам особо позаботиться о юноше.

«Я, страшно уставший от путешествия, — рассказывал позднее отец Арсений, — только лишь зашел туда, попросил, чтобы меня положили куда-нибудь спать. Какая-то женщина мне показала на закуток в коридоре. Я сразу лег и уснул. Но ночью

я часто просыпался от шума, песен, непристойных разговоров и тому подобного».

Когда рассвело, Анастасий поднялся, поблагодарил и ушел, так и не поняв, где он провел ночь. Как только он вышел на улицу, к нему подошел один прохожий, остановил его и спросил:

— Что это ты бродишь в таком месте?

— Меня привели сюда на ночлег.

— У этого дома, дитя мое, дурная слава, но тебя сохранил от зла твой ангел. Уходи-ка ты поскорей отсюда и на будущее будь внимательней.

Вновь без гроша в кармане, Анастасий, по милости Божией, как-то смог найти деньги на проезд и отплыл в Палестину.

На Святой Земле

Около 1910 года, после многих приключений и бед, Анастасий добрался наконец до Иерусалима. [103] Ему было тогда двадцать четыре года.

Посетив разные места Святой Земли, Анастасий некоторое время жил на Сорокадневной горе. Когда он, кланяясь, пытался взять благословение у местных монахов, они выдергивали у него руку, так как не были священниками. А Анастасий говорил себе: «Ох, сколь же я грешен, что они мне даже не дают поцеловать руку! Вот, оказывается, какой я грешный!»

103

В то время Палестина входила в состав Османской империи. Иерусалим тогда был небольшим городком, население которого насчитывало 60 тысяч жителей, из которых 13 тысяч были христианами. — Прим. греч. ред.

Наконец, он стал монахом в монастыре Святого Саввы Освященного, [104] получив имя Анатолий. При всей его почти детской простоте его отличали горячая вера и сильное желание молитвы. Игумен возложил на Анатолия обязанности кладовщика.

* * *

В то время отец Анатолий познакомился с одним благоговейным иеродиаконом, отцом Василием, впоследствии прославленным Старцем Иеронимом Эгинским (1883–1966). Это был замечательный, очень добродетельный человек, большой молитвенник. Он также происходил из восточных областей Османской империи и в Иерусалим прибыл в 1911 году в возрасте двадцати восьми лет.

104

Монастырь Святого Саввы Освященного основан в конце V в. В его строительстве участвовал св. император Юстиниан. Насельниками этого монастыря были многие святые, в числе которых преподобные Иоанн Дамаскин, Косма Маиумский, Андрей Критский. В этом же монастыре незадолго до описываемых событий монашествовал и приснопамятный архим. Иоаким Специерис. — Прим. греч. ред. Об архим. Иоакиме см. прим. 161.

Общая любовь к умной молитве и духовной жизни связала этих двух мужей тесной дружбой. После исполнения послушаний они встречались, беседовали на духовные темы, вместе молились. Оба они считали свое знакомство благословением Божиим.

Тем временем младшая сестра отца Анатолия в шестнадцать лет стала монахиней в обители Феоскепасту на Черном море, приняв имя Евпраксия.

Воспламенившись божественной ревностью, она также пришла поклониться святым местам в Иерусалиме. Когда брат и сестра повстречались, отец Анатолий сразу познакомил ее с отцом Василием, чтобы и она могла воспользоваться его мудрыми наставлениями о молитве.

Игумен обители разрешил монахине Евпраксии остаться в гостинице монастыря на неделю. В течение этого времени они собирались втроем каждый вечер и отец Василий обучал их Иисусовой молитве до полуночи.

Монахиня Евпраксия, воистину преподобная душа, настолько прониклась наставлениями и добродетельной жизнью отца Василия, что избрала его своим Старцем. И когда позднее отец Василий окончательно поселился на острове Эгина, она поехала туда и служила ему до конца его жизни, целых сорок семь лет. А когда ее возлюбленный Старец преставился, благословенная старица не раз удостаивалась его явлений.

* * *

Как-то отец Анатолий сказал игумену:

— Старче, а я еще не крестился в Иордане.

Поскольку в Иордане крестился Христос, христиане испытывают к Иордану благоговение и, когда есть возможность, погружаются в него. Верующий человек получает от этого утешение, помощь и благословение. Естественно, никто не считает это таинством крещения.

Игумен, знавший, насколько прост отец Анатолий, пошутил:

— Как же это так, что ты до сих пор не крестился в Иордане?

— Да, нужно мне в этом поисповедаться.

— Ну конечно! Запиши и другие свои грехи на листе бумаги.

Отец Анатолий исполнил это.

— Ну, теперь иди, крестись.

Отец Анатолий собрался и отправился на Иордан. Вошел он в воду и по простоте своей говорит:

— Разрываю рукописание грехов моих! Крещается раб Божий Анатолий во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

И, погрузившись в Иордан, почувствовал, что прощен.

* * *

В другой раз отец Анатолий прочитал житие преподобной Марии Египетской. Узнав из него, что у святой было великое покаяние, он пожелал уподобиться ей и стал делать пять тысяч поклонов каждый вечер. [105] По своей простоте он думал, что многочисленными земными поклонами будет подражать ей. А когда он прочел, что преподобная подвизалась в пустыне, сказал себе: «Не пойти ли и мне туда подвизаться, подобно ей?» Так он и сказал игумену.

105

В греческом языке слова «покаяние» и «поклон» являются омонимами: .

— Старче, я пойду подвизаться, как Мария Египетская.

— Иди, дитя мое, — ответил игумен.

Положил отец Анатолий в свою торбу сухари, свечи и отправился. Перешел через Иордан и двинулся в заросли колючек и тростника. И Бог вел отца Анатолия так, что в конце концов он нашел церковку Преподобной Марии! Он вошел в нее. Как рассказывал он потом: «Днем я спал в тростнике, как бык, и меня не кусали ни змеи, ни звери, ни что другое». А по вечерам он совершал бдение, брал Часослов и читал его от начала до конца, зажигая при этом свечки.

Когда же закончились у него сухари и свечи, закончился и подвиг. Взял он пустую торбу и отправился в монастырь. Увидел его игумен и спрашивает:

— Анатолий, ты вернулся?

— Вернулся!

— Ну что, подвизался?

— Подвизался.

— Что же ты там не остался?

— Да сухари кончились.

— А, ну тогда оставайся с нами, раз подвиг закончился.

Спустя какое-то время, когда отец Василий уже уехал из Палестины, отец Анатолий сказал: «Что мне делать на этой горе? Пойду-ка я в Вифлеем».