Моя. Я так решил

Зайцева Мария

— Их к тому времени…

— Найдем, значит. Все. Обещаю. Поняла?

— Да.

— Веришь?

— Да.

— Валим.

Кивает, опуская глаза.

Все, отлично. Бунт на корабле подавлен, можно выдвигаться. Если, блять, получится…

Опять выглядываю в коридор. Звуки удаляются. Похоже, меня ищут в другом коридоре. Мудаки. Но мне это так на руку!

Выбегаю, тяну Эву за собой, потом отпускаю ее пальцы, но постоянно ощущаю позади присутствие.

Надо двигаться шустро, но тихо.

Здание странное.

С кучей непонятных коридоров, закоулков, два раза мы напарываемся на тупички. Похоже, раньше тут была школа, или что-то вроде того. Часть комнат раскрыта, заброшена. Валяются сломанные деревянные столы и стулья, явно подготовленные на дрова для мангала.

Они тут мангалы любят. На улице прям жарят здоровенными такими шматами мяса.

Мяса хочется… Блять, когда я ел в последний раз?

Еще в России?

А Эвита?

Успел с ней что-то сделать этот урод? Внешне вроде в норме, футболка только порвана. И под ней белья нет. Когда успел заметить, хрен его знает… Но успел. И грудь, маленькую, белую-белую… И сосок выглядывал, нежно розовый… И губы у нее тоже нежно розовые… И внизу, наверно…

Так, стоп!

Налево, налево еще.

Какая-то бабка. Смотрит на нас, молчит, курит.

— Моя бабушка курит трубку, бля… — бормочу я, спешно обходя старуху, даже не сделавшую попытки нас задержать, спросить о чем-то… Походу, тоже под кайфом… Сюр какой-то дикий тут происходит. Нахера меня сюда занесло?

Наконец, через пять поворотов краем глаза замечаю распахнутое настежь окно без решетки и пру туда.

Выглядываю. Первый этаж. Внизу — выжженный солнцем асфальт.

Жарища, блять…

Смотрю на Эву, она натянула шляпу пониже, и, если б не узкая женская талия и общая хрупкость, сошла бы за парня… Может, отдать ей свою футболку?

Потом, если что.

Киваю на окно, выпрыгиваю первый. Подаю ей руку, помогая спуститься, ловлю в объятия. Мгновение, чтоб ощутить теплую нежную кожу талии, легкое дыхание на шее.

И все. Бегом прочь. Теперь самое главное, не нарваться на бандитов. Вообще ни на кого не нарваться, потому что здесь все, так или иначе, друг друга знают. И мы для них — не люди, а всего лишь кошельки.

Хорошо, что сейчас, похоже, сиеста, а это — самое важное время дня для местных. И вряд ли на улицах будет много народу.

Споро топаем по мощеной булыжником улице вниз, я нихрена не ориентируюсь, не понимаю, в какой стороне выход отсюда.

Наверняка, их здесь несколько. Но знаю я только один, и он неподалеку от вокзала Ретиро, а там, чуть дальше и гостиница, к которой я остановился, «Шератон».

Надо где-то тормознуть, перевести дух, тем более, что от быстрого шага начинают гореть ребра. Отбили их все же, не прошли даром веселые мгновения наедине с двумя тварями в камере.

Поглядываю на Эвиту. Дисциплинированно топает за мной, по сторонам не смотрит. Тем более, что и смотреть-то особо не на что.

Фавелы — это только название романтичное, а вот сама суть — пиздец какая стремная.

Разномастные домики, выкрашенные в веселые цвета, все, как один, недострой, потому что вечно строятся вторые, третьи, четвертые, а то и пятые этажи. Тупо — на первых живут, а на вторых — третьих — леса из говна и палок. И никого, кстати, вопросы фундамента, архитектуры и прочего бреда не волнуют. Сложится такой домик под напором обстоятельств и времени, похоронит под своими руинами хозяев и жильцов, на его месте новый построят. Или вообще оставят все, как есть, чудовищной дырой посреди других жилых домов.

И вот что характерно, место это находится прямо посреди богатейших районов города. Словно чирей на жопе у красотки. И нет его ни в одних путеводителях, ни на одной карте. Сюда не ездят жандармы и полиция, здесь, по идее, нет соцслужб. Я слышал, что тут все же имеется церковь, школа и даже стадион, но вообще не представляю тех подвижников, что тут решатся работать.

Над вонючими разномастными домиками стоит дневное марево. Жарища. Сиеста.

Нам везет.

На улице — только кое-где в тенечке играет черноголовая малышня, а взрослых — никого.

Сворачиваю раз, другой, третий, стараясь не думать, просто действовать наобум, полагаясь на интуицию.

И, когда натыкаемся на ветхий пикапчик, уныло стоящий возле местной лавки, из тех, что торгуют всем на свете, понимаю, что вот оно — везение. Из Вижьи нам на своих двоих никак, просто потому, что я тупо не представляю, в каком направлении двигаться, и запросто могу зарулить вообще не туда. В дома, даже и выглядящие заброшенными, прятаться не рискну, там будут искать в первую очередь.

А пикапчик сто процентов поедет и, судя по тому, что мотор не заглушен даже, скоро.

Стреляю взглядом по сторонам, потом на Эвиту:

— Так, сначала я, как только подбегаю, ты — за мной сразу. И внутрь шустренько.

Кивает, кусает губы, вопросов не задает. Идеальная баба.

Вокруг пусто, мы успеваем забраться внутрь и спрятаться за какими-то ящиками с продуктами, прежде чем пикап трогается.

Первые пару минут сижу в напряге, по привычке сжимая в кулаке ремень. Рядом еле слышно дышит Эвита. Она прижимается ко мне боком, тоже напряженная, как струна.

И только минут через пять, ничего, кроме мерного шума мотора не слыша, позволяю себе выдохнуть. И, синхронно со мной, выдыхает Эва.

Утыкается лбом мне в плечо, я утешающе обнимаю за худые костлявые плечи, глажу по спине. Мы еще не выбрались, еще ничего не понятно. Но уже положение определенно лучше, чем было. Определенно.

Интересно, как долго машина будет гонять по Вижье? Может, нам имеет смысл соскочить?

Но окон в кузове нет, посмотреть, в какую сторону мы движемся, невозможно.