Мозгоед

Монастырская Анастасия Анатольевна

— У тебя есть на проекте конкуренты? — спросил я, чтобы хоть что-нибудь спросить.

— Ха! — оживился он. — Ни одного! Щелкну пальцем, и все девки будут мои!

— Все девки, как ты выражаешься, сейчас по парам. С тобой же почему-то никто не хочет встречаться. Несмотря на экстерьер!

— Эй… Я не собака, чтобы обзываться. И вообще, что ты знаешь! Они все меня хотят, только стесняются… — он выразительно провел рукой по ширинке: — Я просто секс-машина! Эй, девчонки, вы где? У меня есть, что вам показать.

И уставился в камеру. Еще немного, и штаны приспустит, чтобы продемонстрировать искомое. Тьфу! Кто о чем, а вшивый про баню. Судя по всему, с сексом у паренька явные проблемы. Да и уверенность в себе прихрамывает. Нашел, чем

удивить — мужским инструментом! Был у меня один пациент, который на каждом шагу кричал: «Я люблю большие сиськи, потому, что у меня большой хрен!». Как я ни старался, так и не смог уловить причинно-следственной связи между двумя этими категориями. Хотя, наверное, связь все-таки была. Однако проблема заключалась совсем не в этом. Заметив женщину с большим бюстом, мой пациент тут же стремился продемонстрировать ей свой боевой инструмент. Дескать, мне ухаживать некогда. Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Чего зря время терять?! Дама, естественно, удивлялась представленным габаритам и почему-то начинала кричать. После того, как мой пациент устроил эротическую презентацию на собрании совета директоров, он попал ко мне. Кстати говоря, работал он в то время президентом банка.

— Почему вы сняли штаны? — спросил я.

— У нее большие сиськи, а у меня большой хрен.

Грудь у вице-президента банка действительно оказалась отменной: пятый размер, пластическая операция.

— Ну а дальше? Секс?

— Нам помешали.

— А если бы не помешали, тогда что? Секс?

— А смысл? — искренне задумался он.

Тут пришла моя очередь удивляться.

— Тогда зачем снимать штаны?

— Чтобы похвастаться.

Тот, кто слишком много говорит о сексе, в сексе не нуждается. Это своего рода психологическая защита. Только вот от чего в данном случае защищался Тигран? Может быть, спросить Сэмми?

****

— Я буду говорить только в присутствии своего адвоката, — перед самым моим носом лопнул клубничный пузырь из жвачки.

— Зачем тебе адвокат? Ты в чем-то виновата?

— Нет, но в фильмах всегда так говорят, когда наручники надевают, — жестом фокусника она достала плюшевые наручники, явно купленные в секс-шопе. — Не хочешь? Жаль. Мог бы увидеть небо в алмазах. Ладно, проехали… Так что тебя интересует? Я? Правда, что я очень сексуальная?! Мне все говорят.

И эта туда же — что ни слово, так самолюбование. Нет, я, конечно, поддерживаю эгоизм, но в разумных пределах. В данном случае — эго явно зашкаливает. Бум-с! — вот и еще один пузырь лопнул. Два рыжих хвостика, разделенных на кривой пробор, джинсы с низкой талией, подчеркивающие несовершенство фигуры. Старый педикюр и столь же несвежий маникюр. Перезревшая Лолита, так и не встретившая своего Гум-Гума. Сколько таких девочек я встречал: для каждой физическое взросление превращалось в настоящую трагедию. Когда тебе тринадцать, тебе многое прощается. Но только не в семнадцать и уж тем более не в тридцать два. Они живут в твердой уверенности, что навсегда останутся юными, прекрасными и чуточку наивными. Секс представляется увлекательным приключением в розовых сердечках и ярких блестках. Сегодня ко мне в метро пристал мужчина: «Девушка, я вами очарован!». Я сказала: «Вы очарованы не мной, а моим декольте». Он покраснел и пулей выскочил из вагона. Сказка за сказкой: к ним пристают, с ними знакомятся, о них мечтают. Если подружки поверят, то поверит и она сама. Каждый раз, когда я нахожу подобный пассаж в каком-нибудь виртуальном дневнике, то представляю себе усталого, небритого мужика, возвращающегося домой после ночной смены. Ему бы поесть, принять душ и завалиться спать. А тут Лолита в вагоне метро. С большим декольте. Самое время признаться: девушка, я вами очарован. Не желаешь ли пройтись-ка по шассе, на луну полюбоваться и вообсе… А затем срок за совращение малолетней. Мечта зрелого мужчины!

Эка меня занесло! Внесем поправки. Саманта — не Лолита. Ей двадцать семь лет, несмотря на два розовых

бантика в волосах. Очарование юности давно исчезло, но желание посюсюкать осталось. Вот капризно оттопырила губу: знак, что недовольна, и мне пора исправляться. Проявлять внимание, говорить комплименты и вести себя так, как написано в набоковском романе. Ну-ну, малышка, не на того напала. К тому же, ты не так уж умна, как кажешься. И не так уж красива. В который раз удивляюсь волшебной силе телевидения и хорошего визажиста. Вместе — они сила. В чем сила, брат? В ящике. Сыграешь в него — и проснешься знаменитым.

— Почему вы с ним расстались?

— А мы с ним и не сходились. Покувыркались немного в постели, и все тут. Он — не герой моего романа. Слабый…

— В чем?

— Во всем. Он только кажется сильным и уверенным, но когда с ним начинаешь общаться, выясняется, что он — тряпка. Терпеть не могу мыть полы! Укачивает.

Интересный ассоциативный ряд.

— Но ты за него довольно долго боролась…

— Послушай, док, когда у меня берут без спроса косметику, я сержусь. Когда кто-то надевает мои вещи, я злюсь. Но когда кто-то имеет виды на моего парня, я просто зверею. Попроси Вета отдать ей Тиграна, отдала бы без скандала. Еще и ленточками бы перевязала. Пользуйся! Но без спросу, спрашивается, куда влезла? За такое и морду набить можно.

— Сама же себе и противоречишь — сначала говоришь, что у вас не было никаких отношений, потом изображаешь ревнивую собственницу. Где логика?

— А когда женщина отвечала за свои слова и поступки? — Она снова выдула большой розовый пузырь. Он лопнул, оставив на коже резиновую паутинку. — Иногда я такая противоречивая, что сама себе удивляюсь.

— Парня, я так понимаю, у тебя сейчас нет?

— Правильно понимаешь, нет у меня парня. И где его найти? Набрали сексуально озабоченных придурков, даже поговорить не с кем. А я, между прочим, богатый внутренний мир. Три курса МГИМО. И еще я авангардное искусство люблю, — закрыв глаза, Саманта нараспев процитировала: — «Сюрреализм есть чистый физический автоматизм, посредством которого мы стремимся выразить в слове или в живописи истинную функцию мысли. Эта мысль продиктована полным отсутствием всяческого контроля со стороны рассудка и находится за пределами всех эстетических и моральных норм». Здорово, правда?

— Неплохо. Андре Бретон. «Манифест сюрреализма». Если не изменяет память, увидел свет в 1924 году.

— А ты умный, дядя, — не без уважения признала она. — А вот Тигран ни черта не понял, сказал, что я слишком скучная.

Я представил, как она цитирует Бретона в постели, и содрогнулся. Всему свое время…

— Вы не думайте, — раздался вдруг насмешливый голос. — Она ведь только эту цитату и знает. Больше ее миленькая, тупая головка удержать не в состоянии.

— Тебя сюда никто не звал, — ощерилась Саманта. — Проваливай!

Однако Вете данная ситуация явно доставляла большое удовольствие: нет ничего лучше, чем прилюдная стычка с соперницей.

— А почему я должна проваливать? — приторно ласково удивилась она. — Может, я тоже хочу поговорить с психологом! Может, у меня душа болит… Вы, Дэн, ее не слушайте, несет полную чушь. Ха! Богатый внутренний мир… Три курса МГИМО… Авангардное искусство. Да она Дали от Массона не отличит, если вообще знает, кто это такие. А с Тиграном они разбежались совсем по другой причине. И его мужские способности здесь совершенно ни причем. Нормально у него там все, на троечку. С минусом. Нам, бабам, не привыкать.

— Заткнись!

— А, вот как ты теперь заговорила?! Какие мы теперь смелые, когда перед камерой не плачем и не умоляем… Хорошо, как скажешь — заткнусь. Или… — она бросила на меня быстрый взгляд. — Или рассказать? Наш Айболит все-таки доктор и должен знать, что там у вас с Тиграном произошло. Ну? У тебя последний шанс, Сэмми, и эта тайна умрет вместе со мной… Я жду… Тебе нужно сказать всего лишь одно слово…

Саманта с ненавистью смотрела на нее. В уголках глаз застыли злые слезы.