Мрачный коридор
Шрифт:
Не трудно понять, что сидеть рядом с такой красоткой — большое удовольствие, и она это знала не хуже меня. Дэлла излучала не только мягкий тонкий аромат духов, но и какое-то тепло, заставляющее расслабиться и забыть обо всем.
— Вам удалось что-нибудь сделать? — спросила она, поглядывая в окно.
— Я приступил к работе сегодня утром, и пока мне нечем похвастаться. В задачу сегодняшнего дня я поставил знакомство с личностью Лионел Хоукс и ее окружением. К вечеру у меня вопросов набралось больше, чем я получил ответов.
— Боюсь, что Лин о себе знала слишком мало, что тут говорить о ее окружении.
— Это с вашими-то оценками личности? Трудно поверить, что вы плохо знаете сестру, если с легкостью разделываете по косточкам постороннего.
— Разве я угадала? Вот уж не думала. Лин не имела жесткого характера, она была очень доверчива. Такие ягнята, как правило, попадают в разного рода истории. Нет, разумеется, Лин не выглядела лапшой. Она упряма и может настоять на своем, но Майку все же удалось ее подмять под себя. Ее муж — сильная фигура с цельным, крепким характером. Будь он моим мужем, мы развелись бы через два дня. Лин утверждала, что они счастливы.
— Вы считаете, что она погибла?
— А вы думаете иначе?
— У меня нет оснований хоронить Лин Хоукс раньше времени.
— Послушайте, Элжер. Человек, который и дня не мог прожить без своего мужа и этих вонючих оранжерей, вдруг исчезает. Когда она заезжала ко мне на часок, то по нескольку раз звонила домой. Я часто бываю в Европе и неоднократно предлагала ей поехать со мной в Париж, хотя бы на два-три дня, но для Лин это означало катастрофу! Она и на день не могла оставить своего блудливого мужа и эти чертовы орхидеи.
— Блудливого?
— Конечно. У него на физиономии написано, что он кот! Этого только Лин не понимала и сгубила свою жизнь в золотой клетке.
— Однако вы знаете Хоукса лучше, чем его жена.
— Вы уже сделали комплимент моей проницательности. Могу добавить, что Хоукс делал и мне предложение до знакомства с Лин. Ему она не нужна! В его планы входило стать зятем профессора Ричардсона. Когда со мной у этого пройдохи произошел промах, он вцепился в мою сестру. Конечно, не могу утверждать, что Лин была дурой, но здесь она вляпалась в дерьмо! Где гарантия, что подобное не повторилось две недели назад? Результат мы видим.
— Вы часто виделись с сестрой?
— Не чаше двух раз в месяц.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— В день ее исчезновения. Она заскочила ко мне на десять минут. В этот день я была дома.
— В котором часу?
— В три часа. Мы выпили кофе, от обеда она отказалась, сказав, что обедала в ресторане. Мы немного поболтали, и она поехала домой. В этот день я подарила ей шляпу к ее гарнитуру. Лин собиралась к своей подруге в Санта-Роуз. Красивая шляпа, эту модель мы разработали недавно. Лин не любила носить вещи с конвейера.
Машина подкатила к трехэтажному особняку из белого камня. Южная часть города — самая престижная, здесь не встретишь лачуг и нищеты. Этот район утопал в зелени и благополучии. Никогда не думал, что мой бизнес может занести такого скромного трудягу, как я, в сердцевину элитарного царства.
— Мы приехали, — тихо произнесла Дэлла. — Надеюсь, нас здесь накормят.
Шофер открыл дверцу. Я вышел и подал руку своей спутнице. Ее узкая ладонь была мягкой и теплой. Внешне Дэлла казалась хрупкой и женственной, еще не прошло и часа с момента нашего знакомства, а я уже понял, что передо мной дама с железным характером.
— Здесь я живу, — коротко бросила она через плечо.
Да, мне повезло, что мы приехали к ней домой, а не в фешенебельный ресторан.
Двери дома перед нами распахнул мажордом в ливрее, украшенной золотым шитьем. Выглядел он не дешевле своей одежды. В наше время таких можно найти на гравюрах из коллекций английских лордов.
Внутри дом походил на музей авангардного искусства, где современный дизайн резко контрастировал с бронзовыми канделябрами, персидскими коврами и мраморными изваяниями.
Порывистой походкой Дэлла направилась к лестнице, небрежно бросив сумочку и пальто на кресло. В замершую статую мажордома полетела короткая фраза:
— Ужин на двоих.
Я понимал, что особого приглашения от хозяйки мне вовек не дождаться, и последовал за ней на второй этаж. Мне не очень-то хотелось обедать в этом доме, кафетерий на углу моей улицы меня устраивал больше, однако приходилось подчиняться чужим правилам игры.
Мы просквозили анфиладу комнат, и в одной из них хозяйка указала мне на огромный диван. Не оборачиваясь, она швырнула новое распоряжение:
— Ждите здесь, я переоденусь. — Ее стройный силуэт скрылся за очередной дверью.
Я облегченно выдохнул воздух и рухнул на меховое белое покрывало. Диван был завален разноцветными подушками разных размеров. Парочку из них я бросил себе за спину.
По правую руку от меня стоял сервировочный столик с напитками, напротив полыхал камин, под ногами расстилался ворсистый ковер, а слева возвышалась тумба с приемником и проигрывателем. Пара дюжин пластинок была разбросана по полу. Ко всему прочему здесь горели свечи, и я не заметил электрических ламп.
Канделябрами было увешано каждое свободное от картин место на стене, подсвечники стояли на всех горизонтальных плоскостях. Одним словом, свечей было в избытке, и я не решился их считать из-за боязни заснуть. Вся обстановка располагала к покою. Дэллу Ричардсон можно понять, после ее кабинета это гнездышко представлялось чем-то большим, чем рай.
Она появилась неожиданно, когда я успел уже проанализировать нашу беседу в машине. На ней было надето черное шелковое кимоно с ярко-красными драконами. Волосы были распущены и сливались с тканью. В отблеске свечей ее глаза отливали какой-то чертовщинкой.