Мрак космоса

Зайцев Николай Григорьевич

Господи. Секретарь. Космонавт. Сержант. Пенсионер.

Что может быть страшнее?

Всё пропало! А какие были мечты! Хрустальные! У него удар в самое сердце. Да, какое там сердце! В пах! Инсульт. Инфаркт. Импотент! К чему так было холить руки?! Кто теперь посмотрит на эти пальцы! Разве они заслуживают подобного? Липкий пот заструился по всему телу. Все пропало. Трагедия. Не миллионерша!! Никогда ей не была и не будет!! Сэнд испытывал к себе жалость и готов был зарыдать навзрыд. Опять к Марте на кухню! Вечный запах горелого жира. Друзья идиоты и он, как белая ворона останется с ними навсегда. Невыносимо!

Но внезапно лицо его

прояснилось.

А деньги? Деньги! Деньги! Они никуда не пропали и лежали на полу в туалете.

Лицо его озарилось хитростью.

Не миллион, но всё равно приятная сумма.

***

Странное чувство испытывал Костров. Предчувствие опасности не покидало его. Что-то занозой крутилось в груди и не давало покоя. С каждым шагом нарастало беспокойство.

Притихли и братки. Вон, как дружно шагают рядом с био и не понимают, как это здорово быть окруженными со всех сторон имитаторами людей.

Сто метров от вездехода. На стенах мелькают знакомые таблички. Голографические надписи с готовностью вспыхивают, когда на них смотрят пристально, реагируя на глаз человека. Но двери и люки надёжно задраены и не дают проникновения в смежные отсеки, подсобные помещения и каюты.

Потому что корабль спит. Вся автоматика находится в режиме ожидания.

Двести метров. Группа спасателей приближается к тупику. Уже темнеют разинутыми провалами призывные рты воздушных шахт. Под коленки бьёт закрученная в спираль нервная дрожь. Что это?

Блуждающий взгляд замирает на одном из люков. Какие-то десять метров разделяют его от труб переходников на нижнею палубу. Странный люк. Нехороший. Опасность от него исходит волнами. Син проходит мимо, увлекая команду к конечной цели, мимо места, которое так не понравилось Кострову. «Вот бы проверить!» - думает Виталик и холодеет от ужасной мысли ещё больше. Син не обратил внимания на тонкую щель у нижнего порога. Остальные просто не заметили, по незнанию. И она, правильно выбрав жертву, стала терзать Кострова: въедливо впитываться в податливую ткань мозга, остро рассекая серые клетки на две одинаковые равные половинки. Команда замирает, слушает инструкции пехотинца, уверенного в себе Сина. Солдат знает, что говорит. Зачем ему анализ, когда есть четкий приказ? Костров осторожно оборачивается, ожидая увидеть что-то невозможное, и не видит ни люка, ни щели. Речь парализовалась. «Не может быть. Нет. Нормальный я человек? Придумал себе люк в стене. По схеме он должен быть или нет? Да должен быть! Схемы не забываются, не стираются и не изменяются. Они вечные. Пока правильно работает голова, и я живу. А правильно ли работает моя голова? Кто мне ответит на этот вопрос? Кто?» Костров недобро смотрит по сторонам.

С каждым заключенным в трубу прыгает один био. Для надежности, страхуя или для успокоения старшего группы? Чем он мотивировал свой поступок, решив под конец укрепить группу людей киборгами? Хотя по-другому поступить нельзя. Очевидная тактика. Прямая, как мысли в голове пехотинца.

А если был люк, который был на самом деле, но куда-то исчез, то почему в нем щель. Откуда она взялась, если всё задраено? Корабль же на автомате! Не может быть щелей в несуществующих люках! Исключено правилами.

«Хватит думать. У меня галлюцинации? У меня нехватка

кислорода? Что там в баллонах намешано? Чем я дышу?!»

Куда делся люк…

Костров думает, перескакивая с одного на другое, и мысли кажутся ему скользкими льдинами. На них без эффекта карабкаешься и с шумом съезжаешь, обдираясь о холодные лезвия голым животом.

Руки механически выполняют забытые движения. Бионадзиратель рядом. Нечеловек спокоен. У него нет эмоций. И он готов умереть просто так. Через секунду. Через две. Потому что его на самом деле нет. Нет, как и люка в стене. Они смотрят друг другу в глаза. Они плавно опускаются вниз. Они есть. Есть и люк! Потому что схема в голове заложена в кадетском корпусе ещё на начальных курсах и никогда до этого азы знаний не подводили.

Но он исчез из стены. Как такое возможно? Был и нет. Растворился. В сознании или наяву?

Им повезло. Избежали нелепых барахтаний. Если киборги умеют радоваться, то этот сейчас, наверное, просто счастлив. Но кто поймет нечеловека? Сколько не вглядывайся в знакомое кошмарное лицо, можешь понять всё и ничего. Увидеть именно для себя ответ на каверзный вопрос, который не успел задать. Да что там. Вопрос, который ещё не успел родиться в голове.

Киборгу всё равно. Он не думает о несуществующих люках. Схемы ему так же не важны.

Ноги рефлекторно поджались, медленно сгибаясь в коленях. Так надо. И био, словно отражение, повторил абсолютно точно движения. Чему удивляться? У них в голове одни правила. Никто не передразнивает. Оба готовятся покинуть транспортировочную трубу.

Скоба на уровне глаз. Проплывает стена вверх и видение кажется нереальным. Потусторонним. Слишком одноцветные предметы вокруг. Даже био сереет лицом, принимая максимальную маскировку. Рука поднимается вверх, хватается за скобу, фиксирует тело на долю секунду в замысловатом па, и выбрасывает вперед в сливной станок. На ноги падает обычное притяжение. Со стороны, кажется, что два суперпрофессионала легко покидают переходник, появляясь в коридоре, как неустрашимые ни перед чем герои.

Впрочем, Виталик не считал биогероем.

И никто на них не смотрел. Гай порывался повторить трюк. Фазер успокаивал его, говоря, что такая возможность сегодня предстоит и так. Андрюшка строил глазки био: вертелся перед ним на пятках, уперев руки в бока. Скорей всего это был козырной выход. Хитро использованный для того, чтобы заставить Гая посмотреть и оценить. В бесформенном скафандре Андрей Петрович смотрел нелепо, но понять очевидного он не мог. Гном был увлечен набедренным карманом скафандра: открывал и закрывал. Син, чуть пригнувшись, смотрел вдоль коридора, меряя взглядом бесконечную стену. Био стояли на вытяжку в шеренге. Каменные лица говорили о том, что это место самое классное место для стояния шеренгой.

Костров подошел к рядовому.

– Сэр, - сказал он, глядя на бесконечный коридор с далекими воротами.

– Чего тебе?!! – Азиат отмер от созерцания Вечного и надменно посмотрел на бывшего зека. Слова застряли в горле.

– Да так. Ничего.

Виталик расслабился и отошел в сторону.

Син прошипел что-то обидное и рявкнул:

– Зарница!!!

Из шеренги био шагнул «оловянный» солдатик. Руки прижаты ко швам форменных брюк. Подбородок вздернут. Ать-два: готов исполнять.