Мрак, сомкнись
Шрифт:
Он посмотрел на шоссе, ведущее через горы Санта-Моника, которое теперь отделяло от прибрежного шоссе полкилометра, — по странной случайности, на нем не было валунов, вода исчезла, хотя вдали еще бурлили волны. На противоположной стороне шоссе он увидел блестящую металлическую сетку, окружающую плоскогорье Вандерберга-Два, и у выхода горного шоссе — мощные въездные ворота.
На небе светили Странник и Новый. Странник вращался, показывая на диске три плоскости — получасовую фазу между змеей вокруг яйца и мандалой. Новый же сверкал холодно и безразлично, словно его гравитационное поле не имело ничего общего с недавним землетрясением.
Воцарилась пронзительная тишина, которую прервала Ида.
— Ой, моя нога! — застонала она.
—
— Что будем делать? — переспросила миссис Хиксон. — Да ничего! Понятно тебе, болван, ничего! Это уже конец!!
Хантер втолкнул Марго в автомобиль, сел за руль и просигналил, чтобы привлечь внимание остальных.
— Садитесь! — крикнул он. — Быстро садитесь в фургончик! Мы отправляемся в Вандерберг!
Многие люди на Земле при виде Нового отреагировали таким же образом, как Ванда и миссис Хиксон, — это конец! Те пессимисты, у которых была определенная научная подготовка, заметили, что Новый находится довольно близко от Странника — едва каких-то шесть с половиной тысяч километров, — и, если его отделяло от Земли такое же расстояние, то гравитационное поле новой планеты должно было скорее увеличивать, нежели уменьшать, огромные приливы, вызываемые Странником.
Однако многие радовались, как дети, при виде новой серо-стальной планеты, которая высылает такие необычно красные лучи. По крайней мере, на короткое время захватывающий астрономический спектакль отвлек внимание от других забот. От проблем жизни и смерти. В бурлящем море, где-то вблизи Флориды, Барбара Кац, стоящая на носу «Альбатроса», крикнула:
— Как в научно-фантастическом комиксе!
— Да, мисс Барбара, это действительно прекрасно, — серьезно сказал Бенджи.
— О, боже, мы долго будем ждать второго акта, — сказал Салли растроенный Джейк. Они снова сидели на террасе и, завернувшись во влажные одеяла, пили «Хантере Френд». На руках у них были новые лыжные перчатки, найденные среди вещей Хассельтайна.
— Если действие не будет развиваться быстрее, наша пьеса провалится уже в Филадельфии, — добавил он. — Что-то совсем ничего не происходит.
В нетронутой землетрясениями астрономической обсерватории в Андах семи десяти летний французский астроном Пьер Рамбулье Ласепад радостно потер руки, после чего схватил карандаш и бумагу. «Наконец-то действительно интересный случай столкновения трех действующих друг на друга тел!» — думал он.
Однако многие люди на ночной стороне Земли вообще не видели новой планеты из-за густых туч или других помех, не говоря уже о том, что некоторые из них до сих пор не видели еще и Странника. Сквозь тучи, опускающиеся на Землю в виде густого тумана, Вольф Лонер увидел нечеткий желтый свет — когда он подплыл ближе, то увидел, что этот свет исходит от керосиновой лампы, расположенной в нескольких метрах над водой в окне высокого, сложенного из кирпичей строения, увенчанного куполом. Когда «Стойкая» подплыла ближе, Лонер увидел узкую желтую стену, а над ней — темную башню. Он узнал это место, потому что не раз взбирался на эту башню. Но несмотря на это, не мог поверить собственным глазам.
Вольф повернул руль, отвязал грот-парус, и «Стойкая» осторожно ткнулась в узкий карнизик над окном. Вода возле каменного строения была спокойной. Лонер схватил причальный канат, легко прыгнул на карниз, вошел через окно внутрь, осторожно отодвинул керосиновую лампу и осмотрелся У него уже не было ни малейших сомнений — он находился на колокольне церкви Олд Норт. Напротив него, около стены, словно хотела погрузиться в нее и исчезнуть, стояла темноволосая девочка, примерно десяти — двенадцати лет, похожая на итальянку. Громко стуча зубами, молча смотрела она на Лонера. Она не отвечала на его вопросы — даже когда он задавал их на ломаном испанском языке или по-итальянски, хотя этим языком он тоже владел вовсе не бегло. Она только отрицательно качала головой, но это могло быть также от холода и ужаса. Так что через некоторое время, продолжая держать причальный канат, Лонер подошел к девочке, и, хотя она испуганно отпрянула от него, он мягко, но решительно взял ее на руки и вышел через окно. Он осторожно поставил на парапет лампу, вошел на палубу яхты, положил девочку в тесной каюте и накрыл ее несколькими одеялами. Вольф заметил, что вода отступает в том направлении, откуда он приплыл. Он задумчиво покачал головой, смотря туда, где должно было находиться кладбище, отшвартовал яхту и, пользуясь отливом, вывел ее из Бостонского Норт Энда, направляясь в открытые воды.
С удивительной точностью капитаны-повстанцы направили трансатлантический лайнер «Принц Чарльз» прямо на Парокока. Этот приливной водяной вал на Амазонке в нормальных условиях представляет собой водопад полуторакилометровой длины и высотой около пяти метров, который несется в верховья реки со скоростью двадцать километров в час, рыча так громко, что его слышно даже за пятнадцать километров. Теперь, однако, это был не водопад, а булькающая гора, равная по высоте половине длины «Принца Чарльза». Эта гора толкала перед собой наклонившийся на двадцать градусов большой корабль-гору — немногим меньший, чем Манхэттен, — по самой грозной из всех рек, уровень воды в которой теперь поднялся под влиянием Странника и новой планеты. Ураган ревел, вторя грохоту вала, а вихрь увеличивал волны. На востоке буря совершенно заслонила небо. На западе клубились черные, рваные тучи. Капитан Ситвайз вошел на капитанский мостик — возврат судна под его руководство в таком катаклизме произошел без сопротивления — схватил штурвал и начал отдавать приказания в машинное отделение. Сначала он вел судно, ориентируясь по направлению и блеску водяного вала, но позже, поскольку яркий неподвижный свет планет достаточно ясно пробивался через клубящиеся черные тучи, он все больше начал полагаться на яркие навигационные огни висящего на небе Нового и находящегося чуть ниже Странника.
Пол и Дон смотрели на новую серую планету и окруженного остатками Луны Странника сквозь прозрачный потолок корабля Тигрицы, который находился в восьмистах километрах над Вандербергом.
Искусственное гравитационное поле все еще было включено, поэтому мужчины лежали на полу. Пол тоже был прозрачным. Смотря вниз, они видели в солнечном свете, отраженном двумя планетами, прибывшими из подпространства, темные районы Южной Калифорнии, кое-где залитые темным серебристым морем, а рядом с Калифорнией — более светлое пространство Тихого океана. Однако как вода, так и суша казались слегка нерезкими из-за слоя земной атмосферы.
Картина, расстилающаяся перед ними внизу, была с одной стороны прикрыта. Из невидимого теперь люка посреди прозрачного пола торчала толстая труба, которая соединяла корабль Тигрицы с Бабой-Ягой, находящейся вне поля зрения людей. Свет, отраженный Новым и Странником, проникал через две неподвижные прозрачные плоскости и сверкал по обеим сторонам металлической трубы, освещая два первых внутренних захвата, служащих для передвижения в ней в состоянии невесомости.
Оба мужчины старались не смотреть вниз. Правда, искусственное гравитационное поле, как заверила их Тигрица, охватывало только кабину, однако оно приводило к тому, что глубина внизу вызывала дрожь ужаса.
Полу и Дону открывался такой же вид на Нового, как и группе Хантера на Земле, хотя для них планеты светили значительно ярче и их фоном было не серо-стальное небо, а усеянная звездами чернота космического пространства.
Это был странный, захватывающий, даже «чудесный» вид, но поскольку они понимали (может быть, не очень хорошо и не полностью), чем грозит эта ситуация, они чувствовали возрастающее напряжение. Высоко над ними светили Беглец и Преследователь, Бунтарь и Полицейский, Браконьер и Лесничий, и тот и другой — неуверенные в установленном минутном перемирии, бдительные и выжидающие.