Мракан-сити
Шрифт:
Что-то заставило Бёрка заглянуть внутрь.
«А кто же кричал тогда? Задержанный?»
И только успел он высунуть голову, как нечто вроде неоглядного страха залезло под кожу, пробралось поглубже и угнездилось.
«Боже мой».
Сам испуг длился пару секунд, может, чуть больше. Постепенно страх улетучился. Но оставшийся неприятный осадок, несомненно, будет преследовать Уолтера еще очень долго.
В «допроске» за столом сидел Гарсетти. Но не двигался. А из глаз, вернее из дыр, торчали спицы…
Уолтер не мог оставить это так, без «разборки». И обратился за помощью к… человеку, к которому раньше не смел даже подходить близко, не то что просить о чем-то…
— Ну, что стряслось такого катастрофического, что меня тревожат бездельники, пригретые лейтенантом Пэксвеллом?
— Лейтенант Фернок — начал было Бёрк, но его остановили:
— Давай без званий! — воскликнул хозяин кабинета, — Еще успеешь. По фамилии просто.
— Хорошо. Фернок, да? Ладно…
— Что у вас там?
— Нужна помощь…
— Стой! — Эсмонд взялся за старое, вместо спокойного разговора понеслись пустые выяснения, недовольства, дело чуть не дошло до ругани, — Как только у вас горят задницы, дети мои, вы обращаетесь за помощью. А когда все ничего, то Фернок автоматически становится бессердечной сволочью и вообще самым последним человеком на свете?
Уолтер растерялся под напором Фернока. Все, что он молвил, это:
— Провокационный вопрос. Не умею отвечать на такие…
— Хорошо б подучиться! — лейтенант глубоко вздохнул, зевнул, глотнул водички и… смог настроить себя более позитивно, — Ладно, что с дурака взять? Выкладывай…
Пока копы обсуждали таинственную личность прокурора, за ними следил не кто-нибудь, а сам Джеймс Баллук. Уставив в монитор свою физиономию с обвисшей ошпаренной кожей, жонглируя убитыми лицевыми нервами, подмигивая глазами, один из которых шире второго, преступник ликовал:
— Эти идиоты даже не догадываются о том, что ты, мой хороший, везде расставил жучки.
Рядом с Джерси стоял сам… окружной прокурор в блаженном состоянии «отвоевавшегося солдата» или, точнее сказать, «солдата, отвоевавшего победу».
— Брат — заговорил он, — Видишь того полного?
— Вижу. Очень милый тип… — сыронизировал Джерси, — Запоминается своими высокопрофессиональными методами допроса…
— С самого первого дня на меня гавкала эта паскуда! Может, убить его за это?
— Нет, лишний риск — ответил «брат», — Мы с тобой прошли через цунами и вулканическую лаву, без нужды рисковать не будем. Да и не надо убивать милых людей. Если так подумать, их совсем немного на Земле…
— Верно, это будет лишним! — Фредди включил свою завышенную прокурорскую самооценку, — Я поступил, как завоеватель: пришел, увидел, победил!
— Давай так… — Фернок предположил, что их могут слышать, но не был в этом уверен, однако, чтобы не выдать себя, не подвести отдел, немедленно отшил Бёрка! Хитрости у лейтенанта было не меньше, чем у внедренного агента Фредди Кригера, — Я сейчас сделаю вид, что ты просто пошутил неудачно, апофеоз глупости, а ты спокойно уйдешь и…
— И что?
— Не будешь бит за безрассудную гипотезу.
Уолтер вконец разочаровался в отделе, и не только. Он допустил самую страшную версию: Фернок и прокурор Кригер работают сообща, а в перерывах, время от времени, режут людей, и сегодняшний задержанный — лишь одна жертва из бесчисленного множества.
Когда офицер покинул кабинет, хозяин сделал облегчительный выдох:
«Не пример гениальности, но вряд ли он бредит. Хотя лучше бы бредил. В таком случае все печально.
Нужно думать, как прогнать горе-прокурора».
Дэвид Блейк передумал возвращаться в отдел. Остановился на полпути, и на следующий вызов шефа не ответил. Чтобы не мучить себя угрызениями, отключил сотовый.
Но в кармане все еще лежал жетон полицейского.
«В нашей стране нет единой системы управления полицией. Но что, черт возьми, такое система правопорядка? Прикрытие для устоявшихся в обществе преступников? А что такое статистика? Статистика определяет лишь динамику восприятия самих составителей-снобов, но никоим образом не относится к правде — он решил отправить жетон в «долгое плавание» — Я — Дэвид Блейк — добровольно ушел из полиции, потому что узнал, что относится… к ней» — и избавился от последней, связывающей его с органами правопорядка детали. Душа давно отреклася.
— Все — сказал Блейк, — Теперь моя совесть чиста, как небо, что надо мной сереет.
(Теперь уже) Экс-коп повернулся назад и побрел к дому.
Сегодня-завтра Дэвид планировал не выходить на улицу из-за осадков и подавленного настроения.
Значок уже лежал на дне озера с мистическим названием…
Дома Блейк продолжил распитие, но уже с куда меньшим энтузиазмом, чем до прощания с «деталью». На него жутко повлиял сегодняшний день, раз даже просьба Фернока, который редко сам кому-то звонит, не спасла от пагубных пристрастий.
«Меня не устраивает такая жизнь. Нужно срочно бросать пить, но и бездельничать я не хочу, а горбатиться ради зарплаты чуть ниже среднего желания нет. Хочется быть полезным для общества, таким, каким был в своем последнем сне — облаченным в рыцарские, вернее, в резиновые доспехи».
Банка виски — второй предмет, выброшенный Дэвидом сегодня.
Предмет, улетевший в окно…
«Чтобы чего-то добиться, нужно двигаться, а не сидеть. И, возможно, рисковать. Если не получится — арестуют, как простого преступника, как очередного» — у Дэвида что-то заклинило в голове, и он ни с того ни с сего взял спички, налил соседского бензина в зеленую канистру, накинул куртку и вышел.