Мщение или любовь
Шрифт:
Казалось, он был поражен.
— Не считаете?
— Нет, не считаю. Я буду рассматривать этот уик-энд, который мне предстоит провести здесь с вами, как своего рода сеанс терапии насыщения.
Он слегка нахмурился.
— Терапии насыщения?
Роми энергично кивнула белокурой головкой.
— Да. Ну, вы знаете! Когда у кого-то фобия — например, боязнь пауков, — то человека помещают в комнату, где сотни этих отвратительных существ!
Наступила продолжительная пауза, а потом он откинул назад свою темноволосую голову и засмеялся. И Роми поняла, насколько он может быть опасен, если когда-нибудь решит испытать
— И как, срабатывает? — спросил он серьезным тоном. — Эта терапия насыщения?
Она надеялась, она даже ставила на это.
— Совершенно определенно!
— Ну, теперь остается посмотреть, оправдает ли метод ваши ожидания, Роми. Во всяком случае, эксперимент обещает быть интересным.
Он открыл перед ней дверцу машины, и Роми опустилась на низкое сиденье, очень довольная тем, что у нее хватило ума надеть брюки, а не мини-Чобку. Но он все равно не сделал ни малейшей попытки скрыть заинтересованный взгляд, которым неторопливо прошелся по всей длине ее бедра, четко очерченного под тонкой тканью! Его глаза сверкнули, когда он нагнулся, чтобы поговорить с ней через опущенное стекло.
— Значит, до вторника, — негромко сказал он. — Где мы будем ужинать? Я знаю два-три неплохих ресторана недалеко от вас…
— Я тоже знаю! — возмущенно заявила она. — Ведь это я там живу! Или вы думаете, что если я женщина, то, значит, для меня сложно снять трубку и заказать столик?
— Хорошо-хорошо. Заказывайте вы. — Он поднял руки, имитируя испуганную покорность. — Я преклоняюсь перед феминизмом и эмансипацией женщин, и перед всяким другим достойным делом, которому вы, без сомнения, отдавали силы в течение последних пяти лет.
Роми бросила на него подозрительный взгляд. Она не могла побороть чувство, что он смеется над ней.
— А вы, Доминик, случайно не сторонник дискриминации женщин? — спросила она сладеньким голоском.
Его глаза сверкнули.
— Вам просто придется подождать и выяснить это, дорогая.
— Боюсь, я буду слишком занята хлопотами о том, чтобы вашим гостям было весело, и мне будет некогда обращать внимание на вас и ваши манеры, Доминик!
Он с сожалением покачал своей темноволосой головой.
— Вы говорите с таким жаром, — вздохнул он. — Жаль, но ведь мы оба знаем, что в вашем случае тут одна бравада…
— Что вы хотите этим сказать? — резко спросила она.
Он пожал плечами.
— Что в душе вы жаждете вернуться к сложившемуся стереотипу поведения, не правда ли, Роми? И упасть в мои объятия самым что ни на есть покорным образом!
— Вы что, специально прибегаете к таким возмутительным заявлениям, чтобы заставить меня повернуться и уйти не оглядываясь?
Он озадаченно посмотрел на нее.
— Ну и зачем мне это, по-вашему, нужно?
— Затем, что вы все еще не можете объяснить, почему наняли меня, сказала Роми. Заметив на его лице протестующую мину, она выразительно покачала своей белокурой головкой. — Да бросьте вы эту чушь, что я лучше всех в своей области…
— Но вы на самом деле лучше всех, — сказал он, растягивая слова в свойственной ему манере.
— Я знаю, — ответила она, решив не прибегать к ложной скромности. Впрочем, разница между мной и моими конкурентами не так уж велика. Вы-то точно ее не заметили бы.
— А вы объяснили себе ваши мотивы — почему вы здесь? — негромко парировал он.
— Разумеется. — Она улыбнулась. — В основном это любопытство. И желание очистить от вас свой организм.
— Сказано лаконично, — признал он, криво усмехнувшись. — И полностью совпадает с моими причинами… Хотя подозреваю, что наши методы достижения цели могут сильно различаться. Ну, — он улыбнулся мрачновато-чувственной улыбкой, которая буквально парализовала Роми, — заехать за вами около восьми во вторник?
— Не надо. Я сама вам позвоню. — Роми с громким щелчком включила зажигание, стараясь избавиться от мучительного чувства неутоленности, которое он в ней вызывал. — И знаете, Доминик, я вполне способна встретиться с вами в ресторане! Прошли те времена, когда женщины дома ждали, чтобы их забрали — словно бандероль на почте! — С этими словами она нажала на педаль акселератора сильнее, чем обычно. Колеса прорыли две небольших борозды в гравийном покрытии, и машина под визг шин понеслась по аллее к выезду.
Доминик едва ли что-нибудь замечал вокруг. Он просто стоял, наблюдая за маленькой черной машиной, пока она не скрылась из виду, а лицо его потемнело и застыло, превратившись в жесткую маску. Уже много лет его так сильно не возбуждала женщина — пять лет, чтобы быть точным. Он неловко переступил с ноги на ногу, ощутив напряженную, пульсирующую боль своего желания и предвкушая тот сладостный и долгожданный момент, когда Роми Солзбери будет наконец лежать под ним, вскрикивая от наслаждения…
Глава 4
Только при виде полицейской машины на противоположной стороне дороги Роми поняла, с какой скоростью мчится — словно ракета, которой выстрелили из ворот Сент-Фиакэрз. Она тут же убрала ногу с акселератора. Ее обратная дорога в Лондон заняла на удивление немного времени — вот что значит час пик, когда весь поток машин движется в противоположном направлении.
Через час после того, как она уехала от Доминика, Роми уже была в своем, переделанном из конюшни, доме в Кенсингтоне. Она со вздохом облегчения сбросила туфли и порадовалась, что теперь может пороскошествовать одна, потому что ее подруга Стефани влюбилась и переехала к своему приятелю. Роми вынула из холодильника банку кока-колы, плюхнулась на большую мягкую софу в гостиной и стала жадно пить, одновременно пытаясь сообразить, пошла ли ей на пользу встреча с Домиником. Она снова и снова перебирала в уме причины своей поездки. Доминику она заявила, что согласилась взяться за предложенную работу из любопытства и желания избавиться от его чар раз и навсегда. Ну а на самом деле? Может, ее гордость требовала показать ему, что она уже не та беззащитная бедняжка, которая уступает незнакомым мужчинам… соблазнителям в застрявших лифтах? Она поехала туда, преисполненная решимости доказать ему, насколько она изменилась, и почти преуспела в этом. Почти. Но что можно сказать о женщине, позволившей сегодня Доминику целовать себя? Так явно потерпевшей неудачу в своих попытках сопротивляться? Разве она хоть немного отличалась от той нетерпеливой девятнадцатилетней девчонки, с которой он познакомился пять лет назад? Зазвонил телефон, и она схватила трубку после первого же звонка. Это была Стефани, ее прежняя соседка по квартире.