Мщение или любовь
Шрифт:
— Почему бы вам не ответить на мой первоначальный вопрос, Доминик? — спросила она, устремляя на него прямой взгляд бархатных карих глаз. — И заодно не сказать мне без обиняков, зачем вам нужно, чтобы я — именно я, и никто другой, — занималась устройством вашего приема?
Он сложил руки на груди и принял позу человека, обдумывающего ответ.
— Затем, что у вас талант. — Увидев, что она от удивления открыла рот, он засмеялся, но смех прозвучал холодно и цинично. — О, не беспокойтесь, Роми! Я имею в виду не вашу способность быстро реагировать на мужские прикосновения, а ваше искусство устроителя празднеств. Когда я стал справляться в своем
— И это единственная причина, почему вы хотели нанять именно меня? — продолжала допытываться Роми. — Потому что я оказалась лучшей в своем деле?
— А почему должна быть и еще какая-то?.. — невозмутимо спросил он.
— Потому что я не забыла, как вы смотрели на меня, когда нас выпускали из лифта! — воскликнула Роми, живо вспомнившая то невыносимо жгучее чувство стыда, которое тогда испытала. Она так и не смогла забыть леденящего, выражавшего отвращение взгляда, каким он смотрел на нее. Она на всю жизнь запомнила этот взгляд! — Вы смотрели, как будто видели перед собой червя, который только что выполз из-под замшелого камня!
— Неужели?
— Вы же прекрасно знаете, что так и было! И во время свадьбы и потом…
Она как-то вытерпела его каменный взгляд на протяжении всей церемонии и уже думала, что худшее позади. Но ошибалась. Потом, когда они вышли из церкви и попали в ураган из конфетти и фотовспышек, Доминик повернулся к Марку и небрежно спросил:
— Можно мне поцеловать твою жену?
Роми видела и слышала, как Марк не задумываясь ответил:
— Разумеется. Давай, не стесняйся!
Она попыталась подставить Доминику щеку, но с ним этот номер не прошел. Он даже посмел пошутить!
— Да ладно тебе, Роми, — протянул он, и она чуть не отшатнулась, наткнувшись на его холодный, обвиняющий взгляд. — Я как шафер наверняка заслуживаю настоящего поцелуя. Он подчеркнул слово «заслуживаю», придав ему двусмысленность, которую никто из собравшихся гостей не смог бы понять. И это каким-то образом сделало все еще хуже. Эти секретные сообщения, которыми они обменивались, только усиливали у Роми ощущение тайного сговора, связавшего их. Он мягко притянул ее к себе, отвел в сторону развевавшуюся на ветру белую фату и быстро поцеловал прямо в губы. Постороннему человеку это могло показаться самым невинным поцелуйчиком, но Роми-то знала лучше… В этом коротком, жгучем поцелуе он как-то ухитрился передать все отвращение, которое явно испытывал к ней. И к себе самому. Но еще более унизительным было то, как она реагировала на его демонстрацию отвращения. Уже одного прикосновения его губ, на секунду накрывших ее рот, оказалось достаточно, чтобы ее охватела дрожь, потому что Роми ясно вспомнила, чем именно они занимались накануне ее свадьбы. А он заглянул глубоко ей в глаза и понял — да, понял, — что она все еще хотела его. Может, он затем и вызвал ее сюда сегодня? Чтобы свести старые счеты? Роми пристально смотрела на него, удобно расположившегося в кресле, стараясь не показать своего смятения.
— Вы действительно ожидаете, что я буду работать на вас, Доминик? После всего, что произошло между нами?
— То есть вы хотите сказать, что для вас это составит проблему?
— А вы как думали? Разумеется, это составит для меня проблему!
— Но тогда зачем вы здесь? — холодно осведомился он. — Вы приехали для разговора о том, возьметесь ли за предлагаемую работу, заранее зная, что я — это я. Мне точно известно, что в деньгах вы не нуждаетесь. Ведь одной из причин, почему вы вышли замуж за Марка, была ваша жадность до его денег, верно? Так почему вас потянуло сюда?
Роми сделала глубокий вдох, решив не отвечать на его несправедливый выпад в связи с деньгами Марка. Если она начнет это отрицать, он ей все равно не поверит, так что не стоит и стараться. Все, что Роми имеет, она заработала своим трудом. Что касается вопроса о том, зачем она здесь, то на этот вопрос она могла бы ответить лишь частично.
— Потому что на светлом и чистом ландшафте моей жизни вы единственное темное пятно! — со страстью в голосе заявила она.
Ее слова не вызвали в нем совершенно никакой реакции. Он просто продолжал смотреть на нее этим смущающим ее бесстрастным взглядом.
— Неужели? Мне трудно этому поверить, — негромко сказал он, потом заметил выражение ее лица. — О, поймите меня правильно. Я вижу, почему вы питаете ко мне такое сильное отвращение и одновременно ощущаете необходимость изгнать меня из своей памяти. Но мне представляется, что в вашей жизни есть пятно гораздо более крупного размера, причем это пятно теперь уже невозможно стереть. По его обвинительному тону она прекрасно поняла, о чем речь, но все равно испытывала мазохистскую потребность услышать, как он выскажет это.
— О чем вы говорите?
— Я говорю о Марке! — Он буквально кипел. — О Марке, которому вы преспокойно наставили рога накануне вашей свадьбы! Наверное, само по себе это можно понять в человеке, имеющем либидо выше среднего — что, должно быть, ваш случай, если вы получаете удовлетворение так легко и таким эксцентричным способом. Но после того, как вы позволили мне делать с вами все, что я делал, вам не хватило порядочности исправить вами совершенное! Честно поступить с Марком…
— И как же я должна была бы честно поступить с Марком, Доминик? — спросила Роми. Голос ее выражал такой же диапазон чувств, как голос робота.
— Да очень просто, черт побери! Вы должны были сразу же отменить свадьбу! — резко ответил он. — Сказать Марку, что не сможете выполнить своего обещания! Но нет, где там! Для Роми Солзбери брак с таким богатым человеком, как Марк, был выходом из положения — а вам ведь очень нужен был выход, не так ли, дорогая? Настолько, что вы были готовы вступить в этот брак даже с подобным бременем на совести!
— Так вы считаете, что я использовала брак с Марком как выход из трудного положения?
— А вы как думаете? — последовал насмешливый ответ. — Все знали о беспокойной обстановке, в которой вы росли. Ограниченная, неразборчивая в связях мать…
Роми зажала уши ладонями, но это не помогло, и она все равно слышала его звучный голос, продолжавший порицать ее:
— Растущие долги, угроза выселения…
— Ч-черт побери, к-как вы все это узнали? — дрожащим голосом спросила Роми.
Его рот презрительно скривился.
— Факты установить легко, если правильно подойти к делу.
— Но зачем?.. Что вам это могло дать? Зачем нужно было копаться в моем прошлом?
— Зачем? — Он бросил на нее недоверчивый взгляд. — Затем, что вся ситуация не лезла ни в какие ворота, и я хотел в ней разобраться. Я хотел понять, почему вы, молодая и красивая девушка, стремились связать себя заведомо ненадежными узами брака, ведь фундамент ваших отношений с Марком был построен на зыбучем песке. Вот зачем, Роми!