Мученик

Эвенсон Брайан

Еще одна тысяча метров, подумал Хеннесси. Может даже меньше. Большая часть пути пройдена. Как только они прибудут на место, он сможет занять себя бурением. Будет сто-то, на чем можно будет сфокусироваться. Все будет хорошо. Все что нужно — продвинуться дальше. Тогда они как можно быстрее пробурились бы прямо к объекту. Сделали бы так, как просил Таннер — взяли бы небольшой образец и немедленно вернулись на поверхность. А затем то, что они взяли, если это имело смысл брать, перешло бы в другие руки. Он улетел

бы в североамериканский сектор, вернулся к нормальной жизни, выбросив все это из головы. А если Таннер и ДреджерКорп захочет собрать команду и откопать объект полностью, прежде чем другие организации что-то почуют — это их личное дело. Он будет уже далеко. Если и дальше так думать, может все будет не так уж плохо.

Может лучше будет дышать помедленнее. Тогда он не будет так быстро расходовать кислород.

Он все еще потел, пот все еще тек с него ручьем, но он больше не хихикал — он боялся. Боялся того, что случилось, боялся Данте.

Хеннеси, возьми себя в руки, подумал он. Скорее одна частьего так думала. Вторая часть кричала в его голове, снова и снова. Третья часть пыталась загнать вторую в трюм и задраить люк. Но были еще части, которые говорили, или скорее шептали, весь шепот был в его голове и он даже точно не знал в его ли. Хеннесси, шептали голоса. Хеннесси. Как будто стараясь привлечь его внимание. Они были его и не его частью одновременно.

Волна боли пронеслась через его голову. Он заворчал, сильнее вдавил пальцы в виски и взглянул на Данте, чтобы узнать заметил ли он. Он увидел, что и Данте сжал свою голову, побледнел и покрылся капельками пота. Его лицо исказила гримаса.

Через мгновение его лицо вновь стало ничего не выражающим, он выпрямился и встретил пристальный взгляд Хеннесси.

— Чего уставился? — прорычал он.

Ничего не говоря, Хеннесси отвернулся к панели управления, надеясь что это продолжалось долго, но не был уверен, что прошло хоть какое-то время. Может осталось еще девятьсот метров.

— Сколько еще? — спросил он как можно более ровным голосом.

Он смотрел на искаженное, призрачное отражение лица Данте в стекле иллюминатора. Он выглядел ненормальным.

— Я скажу, как придет время — сказал Данте.

В его голосе была легкая дрожь, если только Хеннесси не показалось. Может, подумал Хеннесси, ему так же плохо, как и мне.

С одной стороны эта мысль его успокаивала. С другой — дала понять, что быть может все намного хуже, чем он думал.

Он продолжал смотреть в иллюминатор, иногда глядя на темную воду, иногда — на призрачное отражение Данте. Сколько еще, подумал он, сколько еще? Он встряхнул головой. Хеннесси, произнес голос, Хеннесси. Были голоса, которые он узнал, но не понимал, откуда он их знает, и вдруг он понял, что слышал эти голоса в своем сне. Но был один особенный голос, который казался более знакомым. Он знал, кто это, он был уверен, но не мог представить лицо того, кому принадлежал голос. Как можно слышать голос, знать, что он знаком тебе, но не понимать кто это? Они проникли ко мне в голову, подумал он. Должно быть я сам их впустил. Со мной что-то не так.

О Господи, Господи,подумал он. Пожалуйста, помоги мне.

Если он снова начнет кричать, Данте убьет его. Он так и сказал.

Внизу, под батискафом что-то сверкнуло.

Нет, постойте, подумал он, это просто отражение Данте. Ерунда.Но оно появилось снова, выходя из темноты, что-то более светлое, четкое. Дно океана.

Он замедлял батискаф до тех пор, пока тот не стал двигаться со скоростью улитки.

— Три тысячи метров — сказал Данте. — Почти на месте, — сказал он, неожиданно уверенно.

Он смотрел как приближалось дно. Оно было бесплодным, как луна, лишь толстый слой ила покрывал все вокруг. Они остановились очень мягко, почти не подняв осадка. Плоская рыба, лежащая на дне в иле резко встряхнула телом и ускользнула прочь, вновь медленно опустившись на дно там, куда не проникал свет. Во время практических погружений они боялись, что судно перевернется на дне и им будет трудно выровнять его, но оно опустилось вниз привычно мягко.

— Мы на месте — сказал он Данте. — Дальше будет легко.

Данте только смотрел.

Хеннесси связался с Таннером. Странно, но сигнал здесь был лучше, чем тысячей метров выше, может из-за другого угла наклона судна, может выше были мелкие импульсы, затеняющие сигнал.

— Мы на месте — сказал он Таннеру.

— Как выглядит дно? — спросил Таннер.

— Гладким и плоским. В любом случае первый слой будет несложно прокопать.

— Похоже на край света — пробормотал Данте у него за спиной.

Таннер кивнул.

— …азал? — спросил он.

— Простите сэр, не расслышал первую часть — сказал Хеннесси.

— Неважно — сказал Таннер. Продолжайте, как будете готовы. И удачи вам.

Хеннесси выдвинул подпорки для стабильности и поднял корму судна. Бур наклонялся вниз до тех пор, пока не коснулся дна океана. Он подготовил управление.

15

Он почувствовал руку на своем плече, повернулся и увидел Данте вне его кресла, пошатывающегося, со стеклянными гласами.

— Бурить буду я — сказал он.

— Но ведь я…

Данте сжал руку и острая боль ударила ему в плечо и шею, рука неожиданно онемела.

— Бурить буду я — жестким голосом повторил Данте. — Свали.

Было трудно отстегнуть ремень, когда Данте сдавливал его плечо, но наконец он справился. Он встал. Данте все еще держал его плечо, но он двинулся к другому креслу. Только когда он сел и пристегнулся, Данте отпустил его.

Хеннесси вздохнул с облегчением и начал массировать пальцами плечо. Медленно к руке возвращалась чувствительность. Он обиженно уставился на Данте.