Мучимые ересями
Шрифт:
«На самом деле», — поправил себя Рейно, — «они, несомненно, уже называют это так, учитывая тот факт, что по крайней мере некоторые из их кораблей вырвались и наверняка направились прямо в Теллесберг». — Архиепископ содрогнулся при мысли о том, что черисийские раскольники-пропагандисты собираются делать с таким большим количеством жертв среди гражданских. — «Одно можно сказать наверняка», — мрачно подумал он, — «они не собираются преуменьшать то, что произошло».
И именно это, как понял Рейно, действительно было на уме у Клинтана. Великий Инквизитор говорил не столько о смертельных случаях, сколько о том, что ему нужно было найти надлежащий контекст той роли, которую сыграла Инквизиция в этих арестах. Немногие из этих арестов прошли так же плохо, как это случилось в Дельфираке… или, по крайней
Конечно, это было совпадением.
Не было никаких сведений о том, кто предупредил черисийцев, но кто бы это ни был, это должен был быть кто-то глубоко доверенный Лорду-Протектору. Единственный реальный вопрос, который волновал Рейно, заключался в том, действовал ли информатор исключительно по собственной инициативе, или же Лорд-Протектор Грейгор сам принял решение предать доверие Церкви. Учитывая тот факт, что его сотрудники каким-то образом не смогли найти своего необъяснимо пропавшего главу государства и передать ему инструкции Клинтана в течение по меньшей мере двенадцати часов, Рейно подозревал, что он не стал бы интересоваться ответом на свой собственный вопрос, если бы кто-то дал его.
Кем бы ни был предатель, он действовал исключительно в одиночку, независимо от того, чья это была идея. Сиддар-Сити был не единственным сиддармаркским портом, откуда все черисийские торговые корабли таинственным образом ушли всего за несколько часов до того, как их предположительно должны были секвестировать власти Республики. Предполагаемые последствия были куда более неприятны, чем несколько десятков мёртвых черисийских моряков в Фирейде.
«Конечно мы не можем ожидать от кого-то ещё в Совете — или даже в Ордене! — смотреть на вещи таким образом», — сердито подумал Рейно. Имя Сэмила Уилсинна настойчиво всплыло в памяти, и адъютант едва успел напомнить себе, что сейчас не время морщиться. Не то чтобы Клинтан не согласился бы с нелюбезными мыслями своего подчинённого, когда дело касалось викария Сэмила. Однако если он решит, что выражение лица Рейно указывает на неодобрение архиепископом решения закрыть материковые порты для Черис, это может иметь печальные последствия.
— Что ж, — снова заговорил Клинтан, снова хватаясь за нить разговора, — как мы с тобой уже обсуждали, очень важно, чтобы Мать-Церковь передала истинную версию событий в руки верующих, прежде чем любая черисийская ложь сможет там укорениться. Я считаю, что в данном случае это может быть особенно важно.
— Конечно, Ваша Светлость. Как я могу помочь?
— Это заняло больше времени, чем я мог бы пожелать, — откровенно сказал ему Великий Инквизитор, — но Трайнейр и Дачарн только что согласовали текст прокламации, в которой говорится о том, что произошло, особенно в Фирейде, и о предоставлении статуса страстотерпца тем, кто был убит черисийцами. Он всё ещё слабее, чем мне бы хотелось. Например, он воздерживается от объявления Священной Войны. Я полагаю, что это заложило основу для окончательного заявления, но некоторые стороны всё ещё колеблются. Я думаю, что Дачарн действительно лелеет в себе веру — или, по крайней мере, надеется — что всё это можно как-то исправить. Но в глубине души, даже он должен знать, что ошибается. Это зашло слишком далеко. Инквизиция и Мать-Церковь просто не могут допустить, чтобы такой прямой вызов Божьей воле и Его плану в отношении человеческих душ остался безнаказанным. И наказание должно быть суровым, Уиллим. Достаточно суровым, чтобы помешать кому-либо даже подумать о том, чтобы когда-нибудь пойти по их стопам.
Рейно просто кивнул. В том, что только что сказал Клинтан, было очень мало нового… кроме подтверждения того, что прокламация, которую адъютант ожидал нескольких пятидневок, приближалась к завершению. С другой стороны, как бы Клинтан ни любил объяснять, вряд ли он пересказывал всю эту историю, не имея в уме определённой цели.
— Должен признаться, Уиллим, что сейчас больше всего мой ум терзает вовсе не открытое неповиновение этих проклятых черисийцев. О, очевидно, с этим придётся разобраться, но, по крайней мере, Кайлеб и Стейнейр были достаточно опрометчивы, чтобы выступить открыто. Они объявили о своей приверженности пагубным доктринам, которые Шань-вэй использует для раскола Матери-Церкви, отметили себя для правосудия Церкви и Божьего возмездия. Со временем, они тоже получат эту справедливость и это возмездие в полной мере.
— Но то, что случилось в Сиддармарке… это совсем другая история, Уиллим. Должно быть кто-то, очень высокопоставленный в правительстве Республики, предупредил черисийцев. И хотя я полностью осознаю все дипломатические тонкости, которые мешают Замсину выступить прямо и возложить на Грейгора ответственность, для меня нет большого вопроса в том, кто несёт ответственность. Даже если он сам не отдавал конкретного приказа — а я бы не поставил и кружки выдохшегося пива на такую возможность! — это должен быть кто-то очень близкий к нему, и нет никаких признаков, что он даже отдалённо близок к установлению личности преступника, не говоря уже о его наказании. Такая коварная гниль, что прячется за фасадом верности и почтения, смертельно опасна. Предоставленная сама себе, прячущаяся в тени, зараза будет только расти всё больше и больше, пока мы не окажемся со второй, или третьей, или даже четвёртой «Церковью Черис» у нас на руках.
— Я понимаю, Ваша Светлость, — пробормотал Рейно, когда Великий Инквизитор снова замолчал. И адъютант тоже начинал понимать. Если бы «преступник», о котором шла речь, был найден где-нибудь, кроме как во внутренних кругах сиддармаркского правительства, Клинтана не просто беспокоила бы любая будущая «гниль». Он потребовал бы голову того, кто это сделал. К сожалению, слишком сильно давить на Сиддармарк в данный конкретный момент было… противопоказано. Последнее, чего хотела Церковь — это устроить брак между пикинёрами Сиддармарка и флотом Кайлеба Черисийского.
— К сожалению, — продолжил Клинтан, словно читая мысли Рейно (возможность чего адъютант не был полностью готов исключить), — если Грейгор не может — или не хочет — идентифицировать ответственную сторону, мы очень мало что можем сделать с этим извне. По крайней мере, сейчас.
— Из того, что вы только что сказали, я могу заключить, что вы работаете над способом изменить это, Ваша Светлость?
Тон Рейно был просто вежливо-любопытным, и Клинтан фыркнул от хрюкающего смеха, когда адъютант изящно выгнул брови.
— Вообще-то да, работаю, — признался он, — и тот факт, что Сиддармарк так упорно придерживается своих «республиканских» традиций, является частью того, над чем я думаю.
— В самом деле, Ваша Светлость? — На этот раз Рейно склонил голову в сторону и скрестил ноги, ожидая объяснений Великого Инквизитора.
— Одна из причин, которая делает Грейгора таким чертовски упрямым и дерзким под его маской благочестия и послушания — это его вера в то, что голосующие граждане Сиддармарка поддерживают его политику. И, надо отдать Шань-вэй должное, в этом он в значительной степени прав. Это одно из тех соображений, которые помешали нам усилить давление на него, как мы действительно должны были сделать давным-давно. Но я весьма сомневаюсь, что общественное мнение в Сиддармарке столь же непоколебимо едино в поддержке раскола Черис, как это может показаться Грейгору. И если на самом деле его драгоценные избиратели не одобряют Черис и то, что он готов делать за кулисами для поддержки раскольников, то я подозреваю, что он изменит свою мелодию.
— Мне это кажется в высшей степени разумным, Ваша Светлость, — сказал Рейно, кивая головой. — И всё же, как именно мы можем… изменить общественное мнение в нашу пользу?
— В течение следующих нескольких дней, — сказал чуть рассеянным тоном Клинтан, чьи глаза снова устремились в белый водоворот октябрьской метели, — несколько черисийцев, захваченных, когда их суда были конфискованы, прибудут сюда, в Зион. На самом деле, они прибудут сюда, в сам Храм.
— В самом деле, Ваша Светлость?