Мучимые ересями
Шрифт:
— Я думаю, они прекрасно справятся, Чарльз, — сказал Гарвей. — Поверь мне, моя «излишняя предосторожность» не имеет ничего общего с беспокойством о качестве наших войск. Особенно твоих артиллеристов.
— Я никогда так не думал, — заверил его Дойл. — Но это не значит, что не стоит иметь в виду что-то ещё.
— Я хотел бы провести некоторую часть сегодняшнего дня, вживую осмотрев настолько много местности, насколько это возможно, — продолжил Гарвей, поворачиваясь обратно к Разделённому Ветру. — Мне понадобится кавалерийский эскорт. Ты случайно не знаешь хорошего офицера, которому можно доверить командование им, а, Алик?
— На самом деле, знаю, — с усмешкой сказал
Тон Разделённого Ветра был более чем наполовину дразнящим, учитывая хорошо известное отвращение Дойла к любой ненужной физической активности. К его удивлению, пожилой мужчина быстро кивнул.
— На самом деле, я хотел бы сравнить свои впечатления от карты с реальным ландшафтом. Там есть пара мест, которые выглядят почти идеально для размещения артиллерии. Однако я предпочёл бы убедиться, что это действительно хорошие позиции, прежде чем отдавать моим людям приказы размещаться там.
— Превосходно! — одобрительно сказал Гарвей. — Чарльз, покажи Алику те места, которые ему так хочется видеть. Мне ещё нужно набросать пару депеш для отца и князя, прежде чем мы отправимся там бродить. Алик, как только ты с Чарльзом обсудите, куда нам нужно идти и что нам нужно увидеть, убедись, что у нас есть действительно хороший эскорт. Я не чувствую себя особенно тщеславным сегодня днём, но мне приходит в голову, что, если армия потеряет своего старшего полевого командира, своего кавалерийского командира и человека, который является подлинным знатоком полевой артиллерии, это будет не совсем не лучшее начало нашей кампании, не так ли?
— Если мы позволим этому произойти, — сказал Дойл с улыбкой, — единственное хорошее, что я могу увидеть в этом, — это то, что все мы трое будем благополучно мертвы, что, как минимум, избавит нас от анализа твоего отца всех тех действительно глупых вещей, которые мы должны будем сделать, чтобы это произошло.
— И что же именно в моём досье на сегодняшний день убеждает вас, что я не вполне способен делать действительно глупые вещи, если я приложу к этому свой ум? — спросил Гарвей.
.VIII.
Штаб-квартира Императора Кайлеба,
Город Дейрос,
Баронство Дейрвин,
Лига Корисанда
— Хотел бы я, чтобы мы сражались против Храмовой Гвардии, — проворчал Кайлеб Армак, стоя и глядя на карту Корисанда.
— Осмелюсь спросить, почему ты предпочёл бы именно это? — поинтересовался Мерлин.
— Потому что Аллайн Мейгвайр — идиот, а Корин Гарвей — нет, — лаконично ответил Кайлеб, с чем-то очень похожим на рычание.
— Нет, не идиот, — согласился Мерлин, подходя ближе к столу с картой.
В этот момент, они с Кайлебом находились одни в библиотеке особняка барона Дейрвина. Это был роскошный временный дом для штаб-квартиры Кайлеба, хотя их невольный хозяин ухитрился взять с собой, по крайней мере, несколько самых ценных безделушек. Однако Кайлеб вовсе не завидовал личным сокровищам сэра Фарака. В конце концов, император получил взамен весь баронский город целиком.
Барон Дейрвин не мог не согласиться ни с одним из пунктов, которые Кайлеб изложил в своей последней записке к нему. И, надо отдать ему должное, его беспокойство по поводу того, что может случиться с жителями столицы его баронства, если дело дойдёт до
Большинство людей Кайлеба, и, по крайней мере, некоторые из его офицеров, заочно насмехались над Дейрвином за его «трусость». Кайлеб не был с этим согласен. Дейрос мог пасть, но барон был ответственен за защиту остальной части своего баронства. Кроме того, он прекрасно понимал, насколько ценным будет его отчёт, рассказанный лично князю Гектору. Или, по крайней мере, сэру Корину Гарвею. Именно в этот момент барон присоединился к Гарвею, и его оруженосцы и подданные его баронства, которые были призваны на службу в ополчение, были заняты тем, что служили местными проводниками Гарвея. Что, как признал Кайлеб, было, вероятно, самой полезной вещью из того, что они могли сделать для другой стороны.
За последние шесть дней большинство морских пехотинцев Кайлеба были высажены на берег. Дейрос не смог бы вместить в себя пятьдесят тысяч человек, даже если бы горожане были рады их видеть. За исключением строго ограниченного гарнизона, главной обязанностью которого было поддержание мира, черисийские войска хлынули через город, как вода сквозь сеть, и расположились в обширных, аккуратных лагерях за пределами городских границ. До сих пор они вели себя на редкость хорошо. Отчасти это, несомненно, было связано с тем фактом, что им ещё не приходилось вступать в настоящие бои, а это означало, что у них ещё не было потерь, за которые нужно «отомстить» местным жителям. Другой частью этого было недреманное око, которое капелланы не спускали с них, и строгие наставления их офицеров о важности не предоставлять пропагандистской мельнице «Группы Четырёх» никаких бесплатных подарков в виде корма из бесчинств.
Ну и, конечно, были ещё положения кровожадного полевого устава, который составили Император Кайлеб, адмирал Остров Замка и генерал Чермин. Каждый солдат армии вторжения слышал, как эти положения зачитывались перед строем, по меньшей мере, раз в пятидневку. И никто из них ни на минуту не сомневался, что Кайлеб и его командиры будут применять всевозможные строгие меры наказания к любым нарушителям.
Припасы для вторжения, в отличие от его войск, всё ещё прибывали на берег постоянным потоком. В Дейросе было много вещей, которые говорили в его пользу, включая некоторые довольно впечатляющие пляжи, если у кого-нибудь было время подумать о том, чтобы пойти искупаться, но никто никогда не спутал бы его набережную с набережной Теллесберга. Пространство причала было ограничено, его склады были намного меньше и немногочисленней, и за исключением одной или двух главных магистралей, городские улицы были намного теснее и уже. Всё это превратило Дейрос в логистическое бутылочное горлышко[12].
Кайлеб и его планировщики понимали, что это произойдёт, и предусмотрели это в своём первоначальном графике. Его инженеры были заняты строительством новых причалов и расширением существующих, а некоторые общественные строения и дома были снесены, чтобы расширить дороги и улучшить условия движения. Удивление домовладельцев, когда Кайлеб настоял на том, чтобы заплатить им за их дома, было физически ощутимым, но это не остановило их от того, чтобы с готовностью принять компенсацию. Или громко пожаловаться соседям на то, как скупы были эти платежи.