Мумия
Шрифт:
Свинцовый дождь обрушился на американский лагерь. Теперь О'Коннелл прекрасно слышал и видел вспыхивающие в темноте оранжевые всплески винтовочных выстрелов: словно детишки баловались фейерверком где-то на заднем дворе.
Рик впихнул заряженный штуцер в руки Эвелин, от чего та вздрогнула. Он вскочил, выхватил одной рукой револьвер, другой подобрал рюкзак, приказал Карнахэнам оставаться на месте и стремительно бросился к руинам, где уже завязался бой.
Он не видел, как Эвелин последовала за ним, хотя и несколько неуклюже из-за тяжести массивного штуцера. Джонатан с явной неохотой присоединился к сестре, вытаскивая на ходу свой крупнокалиберный пистолет. С нежностью, словно ребенка, он прижимал к груди бутылку с виски.
– Эй, сестренка! – окликнул он Эвелин. – Мне кажется, нам было велено оставаться у костра!
Двигаясь зигзагами, прячась за встречавшимися на пути укрытиями в виде скал и обломков древних сооружений, Рик приближался к месту схватки. По палаточному городку американцев галопом носилось с дюжину всадников-медджаев. Стволы их винтовок сверкали в темноте, и нападавшие сшибали выстрелами разбегающихся феллахов, словно банки с забора. Кони своими копытами разбросали костер, и по всему лагерю появилось несколько небольших источников света. Обсыпанные песком, поднятым лошадьми, американцы достойно отстаивали свою территорию (за исключением трусливого доктора Чемберлена, который наверняка прятался в палатке). Они открыли ответный огонь из револьверов, и иногда им удавалось выбить из седла какого-нибудь медджая. Но силы были далеко не равны.
Дэниэлс схлопотал пулю в плечо, но и тогда крутой американец не выпустил револьвера. Даже закрутившись на месте от раны и упав, он умудрился прикончить стрелявшего в него медджая. По мере сил отстреливаясь, Хендерсон и Бернс оттащили своего раненого приятеля с линии огня.
Сейчас О'Коннелл находился на границе территории лагеря. Он прятался за развалинами, осторожно высовываясь из-за них и проверяя обстановку. Неожиданно откуда-то сзади, из-за груды камней, на него полетела какая-то темная фигура, оказавшаяся его бывшим товарищем Бени.
– Ты куда-то торопишься? – поинтересовался О'Коннелл.
– Рик! А я как раз тебя разыскивал! Хочу предупредить кое о чем, мой друг.
О'Коннелл ухватил Бени за рукав и начал тащить его в ту сторону, где разворачивалась настоящая битва:
– Я думаю, мы тоже должны поучаствовать в схватке.
– Только одни миленький вопрос, что ты имеешь против того, чтобы сбежать от этого кошмара? Что тебя здесь удерживает?
– Не знаю. Наверное, мои товарищи, с которыми я сюда прибыл и только с которыми покину это место.
Пригибаясь к земле, они продвигались вдоль длинной насыпи из камней и мусора, к месту боя. Неожиданно О'Коннелл дернул Бени за руку, заставив присесть.
В этот момент мимо них галопом пронесся всадник, размахивая золотым кривым мечом. Он беспощадно и даже с каким-то наслаждением рубил направо и налево наемных рабочих-арабов, видимо, таким образом выказывая им свою месть за предательство. С короткими вскриками копатели падали, а их одежды еще некоторое время трепетали в воздухе, как крылья умирающих птиц.
– Оставайся здесь и стереги вот это, – приказал О'Коннелл. кладя у ног венгра рюкзак с оружием, смотри, чтобы я не остался без своего арсенала. Мое оружие всегда должно быть наготове.
– Ты можешь полностью положиться на меня, Рик! – Бени нервно вздрагивал и часто моргал всякий раз, когда слышал поблизости от их укрытия ружейный выстрел.
– Конечно, ни о каком доверии и речи быть не может. Но если ты собираешься обмануть меня и сбежать с моим оружием, то тебе лучше начать молиться прямо сейчас о моей смерти, Бени.
– Рик, ты меня обижаешь!
– Именно так.
Рик высунулся из-за камней, поджидая подходящего момента для атаки и сжимая в правой руке револьвер. Когда предводитель медджаев проезжал мимо, О'Коннелл вспрыгнул на насыпь, бросился на всадника и сдернул его с седла. Оба кубарем покатились по песку, поднимая облака пыли.
Через мгновение они расцепились и, ловко вскочив на ноги, повернулись лицом друг к другу. Вождь медджаев вскинул над головой свой золоченый меч, готовый разрубить врага, но О'Коннелл успел выстрелить. Пуля, угодив в лезвие, выбила оружие из руки араба. Следующий выстрел должен был достаться самому негодяю. Но в этот момент между противниками оказался еще один всадник. Над головой Рика сверкнуло еще одно лезвие и чуть было не снесло ее. Выстрелив почти наугад, О'Коннелл вогнал пулю в этого сукиного сына, и тот, вылетев из седла, отправился к праотцам.
Когда Рик обернулся, чтобы разобраться с предводителем, тот уже вновь был в седле и покидал место их схватки. Стоя на полусогнутых ногах, О'Коннелл выхватил второй револьвер и теперь, крутясь на месте, палил во все стороны. Он вышибал всадников из седел до тех пор, пока не кончились патроны. Вновь оказавшись за спасительной насыпью, Рик увидел охранявшего рюкзак Бени. О'Коннелл принялся торопливо перезаряжать револьверы, как вдруг почти рядом раздался оглушительный выстрел, больше похожий на взрыв. Ошибки быть не могло: Рик узнал «голос» своего страшного штуцера.
О'Коннелл высунулся из-за насыпи как раз вовремя, чтобы увидеть незабываемое зрелище. Медджая, в которого угодил этот выстрел, вырвало из седла, его бездыханное тело отлетело по воздуху футов на двадцать и врезалось в полуразрушенную стену. В противоположную сторону летела, отброшенная отдачей, Эвелин. Через мгновение девушка приземлилась, зарывшись в песчаную дюну. О'Коннелл испытал одновременно два чувства: и страх за ее присутствие в столь неподходящем месте, и восхищение ее отвагой.
Со своего места Рик видел, что и Джонатан не остался в стороне от схватки. О'Коннелл был несказанно горд за представителей славного семейства.
Джонатан оказался рядом с группой феллахов, которые тоже успели расхватать оружие. С заткнутой за пояс бутылкой и пистолетом в руке, Джонатан и примкнувшие к нему заняли позицию под пилонами въезда в храм. Когда четверо медджаев на всем скаку попытались прорваться на обороняемую ими территорию, вся группа одновременно открыла огонь. После сокрушительного залпа остались лишь четыре лошади с опустевшими седлами.