Мумия

Коллинз Макс Аллан

Зардевшись от смущения, Эвелин вернулась к шка­тулке. Решительным жестом О'Коннелл забрал ее и одним движением раскрыл.

– Ничего особенного не произошло, – негромко произнес он. – Просто ты согласилась называть меня Риком.

Эвелин с облегчением улыбнулась ему, но, приняв суровый вид, заявила:

– Ничего серьезного и быть не могло. Я требую, чтобы вы, два школьника, стали наконец, вести себя, как взрослые мужчины.

– Отойдите, – скомандовал О'Коннелл и вставил «лепестки» ключа в пазы замкового механизма. Дер­жа ключ вытянутой рукой, он пригнулся и повернулся к саркофагу спиной.

– Мистер О'Коннелл, – начала Эвелин. – Я, ко­нечно, ценю вашу заботу и осторожность, но не при­помню ни одного случая, когда саркофаги оснащались бы ловушками.

Девушка подошла и решительно повернула ключ вправо, породив целую серию странных скребущих звуков. Это откликнулся древний механизм. Затем послышалось громкое шипение, говорившее о том, что герметичность саркофага нарушилась.

Все трое отступили назад, обмениваясь возбужден­ными и нетерпеливыми взглядами. Однако ни кислот­ный душ, ни с силой вылетающие металлические ост­рия, никакие другие сюрпризы их не ожидали.

Потом им пришлось напрячь ноющие с похмелья мышцы, чтобы сдвинуть крышку в сторону. Они толкали ее, тащили на себя, вздыхали и сопели, но крышка не поддавалась. Наконец, уступая их уси­лиям, медленно, дюйм за дюймом, она начала сдви­гаться.

– Эта крышка слишком тяжелая, и мы не сможем аккуратно снять ее, – высказала свое предположение Эвелин, когда они решили передохнуть. Боюсь, нам придется просто спихнуть ее на пол. – Они передава­ли друг другу большую флягу с водой. – Но мы рис­куем, так как она может расколоться.

– Что ж, либо она, либо мы сами расколемся по­полам от напряжения, – заметил Джонатан.

Они снова приступили к работе, но на этот раз на­пряглись так, что крышка неожиданно заскользила со своего места и упала на каменный пол с таким гро­хотом, что он не только эхом разнесся по лабиринту, но и самым болезненным образом отозвался в похмельной голове Эвелин. Стоящие рядом мужчины каждый по-своему отреагировали на падение гранитной пли­ты: Джонатан прикрыл руками рот, а О'Коннелл – глаза. Если учесть, что сама Эвелин прижала ладони к ушам, то можно понять, что сейчас они со стороны напоминали небезызвестную троицу обезьян.

Внутри саркофага лежал куда более скромный де­ревянный гроб, который, по настоянию девушки, мужчины вынули и аккуратно перенесли на пол. Эвелин смотрела на этот древний предмет, покрытый пылью и паутиной, таким восхищенным взглядом, как если бы он был сделан из чистого золота.

– Я мечтала об этой минуте, когда была еще де­вочкой, – с благоговейным трепетом в голосе произ­несла она.

– Наверное, ты была довольно странным и свое­образным ребенком, – высказался О'Коннелл, все еще стоя на коленях возле гроба.

– Это точно, – подтвердил Джонатан, скорчив­шись возле противоположного конца деревянного ящика с таким недовольным видом, как будто нахо­дился на траурной церемонии и ему предстояло еще долго возиться с этим гробом.

Эвелин бросила на мужчин испепеляющий взгляд и попросила у О'Коннелла тряпку. Она принялась бе­режно протирать крышку гроба в надежде найти на ней иероглифы. Однако очень скоро почувствовала, как у нее все похолодело внутри от того, что она уви­дела, а точнее не увидела.

– Все остальное в порядке, но только священные заклинания почему-то начисто срезаны! – пояснила она свое недоумение мужчинам.

– И что все это означает? – поинтересовался О'Коннелл.

– Здесь должны находиться иероглифы, которые защищают покойного внутри гроба, Эти заклятия со­провождают его в загробной жизни, но только их тут нет. Кто-то намеренно удалил их с крышки.

– Значит, он точно был человеком порочным и не­честивым, понимающе кивнул Джонатан.

– Наверное, того, что он был осужден при жизни, им не хватило, – согласилась с братом Эвелин. – Они решили его осудить и поели смерти тоже.

– Да, в строгости этим древним египтянам не от­кажешь, – добавил О'Коннелл.

– Я искренно сочувствую бедолаге, – вздохнул Джонатан. – А теперь, не стоит ли нам заглянуть внутрь и проверить: вдруг на нем надета золотая маска. Или хотя бы серебряная.

Эвелин уже перестала обращать внимание на ехидные замечания обоих мужчин. Сейчас она была погло­щена своей работой. Девушка протирала пыль с зам­кового механизма, который как две капли воды похо­дил на тот, что располагался на крышке саркофага, и тоже открывался при помощи «лепестков» заветной шкатулки.

Вспомнив, как действовала его сестра, на этот раз с замком справился Джонатан, вставив в него раскры­тую коробочку и повернув ее вправо.

И снова отважная троица услышала характерное шипение, говорящее о том, что они нарушили много­вековое заключение того, кто находился в гробу.

Но на этот раз отвратительный запах они почув­ствовали сразу же. Он шел из всех щелей, образовав­шихся от времени под деревянной крышкой.

– Фу! – поморщился Джонатан отступая назад и зажимая нос пальцами. – Послушай, О'Коннелл, ты, случайно, не здесь похоронил нашего любимого Хасана?

Эвелин закашлялась и также отошла от гроба. О'Коннелл, одной рукой закрыв себе нос и рот, другой попытался открыть крышку. Когда он понял, что это­го недостаточно, то использовал обе руки, но тоже без­результатно.

– Мне кажется, крышку попросту заело, заме­тил он. Она там за что-то цепляется... Помоги мне, Джонатан.

Мужчины приложили все свои усилия, чтобы сдви­нуть крышку с места, и она наконец поддалась.

– Только теперь не надо останавливаться! – пре­дупредил О'Коннелл. – По-моему, дело пошло на лад...