Музей богов
Шрифт:
Лу внезапно подняла свою руку и начертала указательным пальцем прямо в воздухе какую-то затейливую загогулину. Пространство перед нами стало как плоский экран, и моя собеседница разорвала его, будто старую афишу. В образовавшейся рваной дыре зашевелилось нечто невнятное и серовато-бесформенное. Не дав опомниться, чернокожая девушка схватила мою ладонь, шагнула в этот провал и с непреодолимой силой потащила меня за собой.
Глава XI,
в которой главный герой зрит игры Хаоса
А дальше случилось много
Огромный, величиной со спаниеля, абсолютно черный кот подошел к ней откуда-то сбоку и потерся об ногу. После этого дружественного жеста зверь устроился рядом с хозяйкой и недовольно воззрился на меня желтыми глазами с узкими, словно бойницы, зрачками.
— Так это ты Кали? — спросил я, как только немного оклемался. Вернее так: когда решил, что уже пришел в себя и могу понемногу думать, а главное, что-то осознанно говорить.
— Ну, можно и так сказать, — произнесла Лу каким-то обыденным тоном. — Кали — одно из моих воплощений. Аватара, как говорится. Впрочем, это тоже не совсем верно. Слово «аватара» происходит из философии индуизма и обычно используется как обозначение нисхождения божества на землю, при воплощении в смертное существо, а здесь и сейчас я… Что, уже трудно тебе? Голова кружится, и сознание уходит? Это все игры Хаоса, дело нормальное. Ладно, соорудим что-нибудь более привычное для твоих глаз, чувств и эмоций… что-нибудь приятное и красивое, например, так пусть будет.
Что-то опять случилось, и окружающая нас муть мягко изменилась во вполне человеческую обстановку. Мы оказались в обширном помещении, оформленном с тяжелой восточной роскошью. Кругом валялись шелковисто-блестящие подушки, по стенам непрерывно тянулись обширные диваны, пол устилал мягкий ворсистый ковер. Стены украшали бесчисленные фрески, наиболее полно иллюстрирующие интимные стороны человеческого бытия. Сами стены, если отвлечься от неприличных рисунков на них, то расступались, то сходились так, что невозможно было понять, где мы: в серии отдельных комнат с переходами или в одном помещении затейливых очертаний. Ни окон, ни углов, ни дверей заметно не было. Преобладали золотые и синие цвета, от яркого до почти серого с серебряными вставками и золотыми узорами. Лунджил опустилась на ближайший к ней диван, расположившись в свободной позе. О дополнительной одежде так и не позаботилась. Она по-прежнему была спокойна и безумно красива своей «инопланетной» красотой. Похоже, она всегда выглядела одинаково.
— Присаживайся, — Лу хлопнула ладонью рядом с собой, — и ни о чем не беспокойся, здесь вполне безопасно.
Черный кот вспрыгнул на диван и разлегся рядом с хозяйкой. Я сел с другой стороны и только сейчас заметил, что золотая цепь на талии чернокожей красавицы представляла собой сплетение из миниатюрных человеческих рук. Данное ювелирное изделие поражало сумасшедшим изяществом. Только в отличие от золотого кольца на пальце, пояс состоял из разных рук — белых, желтых, черных… Причем если белые руки, видимо, были сделаны из серебра или платины, а желтые из золота, то темные из черной эмали с тончайшими золотыми прожилками.
— Так вот, — продолжала моя собеседница, будто ничего особенного не случилось, и мы по-прежнему сидим в кафе, — после того, как ты прошел обряд посвящения и теперь являешься моим учеником, можешь стать посредником. То, что с нами было, а потом та пляска разрушения — необходимый ритуал, чтобы тебе получить возможность проходить через нужные двери и закрывать их.
— Что за двери? — зачем-то ляпнул я, уже догадываясь, какой будет правильный ответ.
— Да, да, те самые, ты не ошибся. На картинах. Нет, мысли я не читаю, просто ты очень громко думаешь, и получается поневоле. Нужно твое формальное согласие.
— Почему именно формальное согласие?
Лунджил не ответила, но изобразила такую гримасу, что и без слов стало понятно — пустые вопросы надоели, и лучше бы оставлять их при себе.
— Вот только не надо тормозить и прикидываться дураком. Не твой стиль. Необходимо путешествие в другие реальности, пока еще доступна коррекция и отмена возможного неблагоприятного будущего. Надо разрушить все нежелательные вероятности, оставив только благоприятные. Дело в том, что я заинтересована в сохранении этого мира. К тому же, почти миллиард человек верит в меня, а это, знаешь ли, сила. В каждой из линий вероятного будущего есть такой… ну, как бы переключатель. Фактор, влияющий на дальнейший исход событий. Его надо найти. Если им правильно распорядиться, то можно направить течение истории в благоприятное русло. Та вероятность исчезнет, и нас отбросит назад. Вопросы?
Я откинулся назад и уставился на высокий потолок, который до сих пор почему-то не привлекал внимания. Рисунок потолка казался необычайно ярким и представлял собой постоянно изменяющийся фрактал, переливающийся всеми цветами. От созерцания такого вида у меня снова дико разболелась голова, и возникло что-то вроде мозговой тошноты.
— Много вопросов, — уверено сказал я. — Спасать мир — явно не мое призвание. С этим к былинным героям, отряду самоубийц или к клиентам психбольниц. Там будет полное понимание и сочувствие. Причем здесь я?
Она ничего не ответила, зато что-то сделала. Шикарная обстановка вокруг нас снова смешалась, а вместо нее окружающая реальность стала пустой и скучной. Собственно, мы оказались на ровной черной блестящей поверхности, уходящей в разные стороны в никуда, а сверху вместо неба плавали какие-то цветные шары. Их было бесконечно много, и все они прибывали в каком-то им одним понятном движении. Смотреть на это казалось невозможным, и я опустил глаза.
То, что произошло потом, я рассказать не смогу, просто не сумею передать всю гамму увиденного. Зато очень хорошо могу объяснить собственные ощущения: я устал, как не знаю кто. Сделался похожим на выжитый лимон.
— Если мы куда-то там уедем, как же твой кот? — не зная почему, спросил я, когда нервное возбуждение спало, зато навалилась свинцовая усталость. — Пойдет с нами? Или останется один?
— Кот? — казалось, ее удивил мой вопрос. — Его, кстати, сейчас зовут Роберт. О нем не стоит особо беспокоиться. Сам прекрасно позаботится о себе, он у меня боец, причем вполне самостоятельный. Да и не будет меня с тобой, сам справишься, а Роберт поможет тебе не потеряться и сохранить себя.
— Погоди… но как это… путешествия во времени невозможны, это запрещают фундаментальные законы природы и… — тут она перебила и не дала мне договорить: