Музей магических артефактов
Шрифт:
В пятницу вечером радостная Рита стояла и заглядывала в столовую, стены которой заново побелили, а пол был покрыт свежим лаком, и тихо говорила:
– Видишь, домик, и от графа проклятущего бывает толк! Всё помощь! И добрым людям работа, так что – он со всех сторон молодец.
А потом Валентин, выбиравшийся в город за покупками, привёз с почты письмо. Оно было адресовано Рите, написал его журналист Жорж Морель, и говорилось там, что он желает навестить её ещё раз, и прибудет в понедельник, во второй половине дня.
Глава 41. Будни журналиста
Жорж Морель держал в руках свежий номер «Репортёра» и пока не мог понять,
Господин Виктор нынче не поскупился – вдвойне оплатил расходы, накинул сверху, и премию выписал очень заметную. Жорж, в свою очередь, расплатился с портным, которому был должен ещё с прошлого месяца, и в ожидании выхода нового номера посетил несколько знакомцев, у которых собирался цвет столичной молодёжи. На вопросы о том, куда он запропал так надолго, Жорж делал большие глаза и таинственным голосом сообщал – он связан обещанием и не может сказать о сути вопроса ничего, но скоро все всё узнают. Поскольку это была его обычная манера поведения, то никто не удивился, но – всё равно спрашивали, потому что новое лицо, потому что где-то был и что-то видел.
Жорж рассказал о небольшом городке в предгорьях – не называя, впрочем, его прямо, о простоватых людях, которые там живут, пересказал парочку местных беззубых анекдотов. Нет, право – какие могут быть истории и страсти в провинциальном городе о трёх улицах? Правильно, никаких. Люди живут себе, небо коптят – да и всё. До отвращения примерные и правильные.
Уж конечно, он не сказал ни слова о волшебном доме, ни о поисках путей внутрь него местными жителями, ни о легендах, согласно которым тот дом битком набит сокровищами. Потому что сам видел – сокровища там если и есть, то так хорошо спрятаны, что первому попавшемуся простецу не дадутся в руки никак. Да и вообще, пусть читают статью, когда выйдет, там всё написано.
И о споре за тот дом между графом Джилио и неизвестно откуда взявшейся дамой он тоже не говорил ни слова. Более того, он и в статье об этом умолчал – почему-то, сейчас сам не мог себе внятно ответить, почему поступил именно так. Ничего, если вдруг – то ещё напишет. Граф – известный герой столичной светской хроники, о нём будут читать с удовольствием. И не следует складывать все яйца в одну корзинку и писать решительно обо всём в одной статье.
И вот теперь Жорж раскрыл свежий номер «Репортёра», и никак не мог понять – а правильно ли он поступил. Потому что пока он в поезде по дороге в столицу писал текст, не прерываясь даже на еду и сон, его словно кто под руку толкал. Слова всё равно что сами стекали с карандаша на бумагу, и ему казалось, что это будет самый лучший материал из всех, что он когда-то готовил и писал.
Но на бумаге всё выглядело далеко не таким прекрасным и безобидным.
Вот зачем он написал о пропадающих в доме людях? И о том, что по местным преданиям, господин Гийом жестоко мстит всем, кто нарушает покой его дома, не имея на то никакого права? Ну да, он подстраховался, и указал, что это всё исключительно со слов местных жителей, которые все сплошь не маги, и как всегда, в конце сделал приписочку, что если у вас, дорогие читатели, возникли сомнения, то вы можете проверить всё сами. Потому что «Репортёр» - это только факты, только интересные моменты, ничего из головы, всё на основе реально существующего.
И хотя в тексте по имени был назван только покойный господин Гийом, и ещё – нынешняя госпожа Маргарита, хоть и без фамилии, очень уж она у неё непроизносимая – Жорж полагал, что любопытные всё выяснят и легко поймут, о каком таком городе и каком таком волшебном доме говорится в статье.
Четыре полосы, вы только подумайте! Увы, Жорж не мог взять с собой редакционного фотографа, но господин Виктор нашёл в королевском архиве две гравюры, изображающие дом господина Гийома, и выполненные лет так сто пятьдесят назад, ещё до великой революции. Не фото, конечно, но похоже, очень похоже. Хоть какая-то, но иллюстрация.
И вот теперь жди реакции и понимай, что хуже: если её не будет вовсе, или если она будет чрезмерной и какой-нибудь не такой, как надо. Или если он, Жорж Морель, всегда ходивший по краю, нынче всё-таки доходился, и к нему в ночи явится тень господина Гийома и призовёт его к ответу.
Но впрочем, кто не рискует, тот ничего не имеет, ведь так? Поэтому – вперёд!
В вечер выхода номера Жорж был радостно принят везде, куда только заходил – потому что все жаждали знать подробности. Далеко ли до Верлена? Как вообще туда попасть? На что похож настоящий заколдованный дом? Можно ли в нём переночевать? А как в тех краях с гостиницами – есть ли, где остановиться, если, к примеру, отправиться туда через пару недель? Что ещё можно посмотреть в том городишке? Живописный, говорите?
В общем, Жоржу было весьма непросто не трепать языком, как он привык, а загадочно улыбаться и отмалчиваться. Потому что если вскроется, что он организовал нашествие зевак на тихий Верлен и дом господина Гийома – то кто его знает, что там в итоге выйдет. Поэтому он болтал, нет, вы не подумайте, болтать он будет даже при смерти, как говорил покойный батюшка, но – обтекаемо, неопределённо и ни слова по делу.
Так он проболтался три дня, купаясь в лучах славы и опасаясь её обратной стороны. Заодно поспрашивал знакомцев о графе Джилио, мелькнувшем на столичном небосводе ярчайшей звездой прошлого светского сезона, подсобрал, что называется, сплетен – надо бы описать их в письме к госпоже Маргарите. А потом открыл рабочий блокнот – проглядеть заметки по Верлену и дому – и увидел надпись «Объявление, улица Сен-Готье, лавка Мюлле, Клодетт Лазар». Точно, госпожа Маргарита просила его узнать о том, что за особа ищет место компаньонки с проживанием! Ну что ж, ему помогли – и он поможет тоже. Жорж пока не имел собственного выезда, поэтому попросил камердинера вызвать наёмный экипаж и отправился на улицу Сен-Готье.
Всё было на месте – улица и лавка, лавка, к слову, суконная. Жорж понятия не имел, из какого сукна шьёт ему костюмы портной господин Велю, и где он то сукно берёт, он платил за готовое, да и всё. И тут он постучался и спросил ту самую госпожу Клодетт Лазар, которая давала объявление в газету.
Госпожа Лазар стояла за прилавком, и у Жоржа даже дух захватило – настолько она оказалась хороша. Тёмно-русые волосы, серые глаза, нежная кожа… Не юная девица на выданье, нет, наверное – его ровесница. И она ищет место с проживанием где-то в глуши? Желает променять столицу на что-то вроде Верлена?