Муж для серой птички

Баскакова Нина

— Не для женщины. Вы за это время себе такое придумаете, что утром ужаснешься.

— Прям так хорошо в женщинах разбираешься, — хмыкнула Мируша.

— Есть какой-то опыт, — уклончиво ответил Силий. Она сидела напротив него.

С одной стороны, расстояние было вытянутой руки, а с другой — оно было очень большим, почти непреодолимым. И каждое его движение, каждый его лишний шаг, мог это расстояние увеличить. Он положил свои руки ладонями вверх. — Положи свои руки.

— Зачем?

— Просто положи. Не бойся, я тебе не причиню

вреда.

— Не понимаю зачем это нужно.

— А ты проверь, — предложил Силий. Она улыбнулась и решительно положила свои ладони в его.

— И что теперь?

— У тебя руки холодные, — заметил Силий, осторожно поглаживая их.

— И?

— Их надо согреть. Сразу отвечу на твой очередной вопрос, чтоб они не мерзли. Ведь это плохо, когда холодно, темно, страшно и одиноко.

— Я не боюсь темноты. И одиночества. Если мне становится одиноко, то я найду себе отраду. Вот как с Борисом, — захорохорилась Мируша.

— Далекая звезда, до которой не дотянуться? Я понял.

— Ничего ты не понял. Если мне надо, я найду себе человека, но я не хочу.

— Потому что не хочешь ощущать все виды поцелуев, но не знать главного.

— Ты про любовь?

— Нет, — он поднес ее ладони к своим губам. Теплое дыхание огнем прошлось по коже.

— Силий, это…

— Знаешь, птичка, я очень давно не за кем ни ухаживал. Страшно представить, когда это было в последний раз. Мы были возраста твоей сестры. Именно в этом возрасте мне понравилась одна девочка, с которой я захотел прожить всю жизнь. Тогда как-то все было проще и сложнее.

— Почему?

— Потому что казалось, что второго шанса уже не будет. Что у меня только одна попытка. Да и тогда не было таких сомнений. Проще было сделать…

— Чем жалеть? — она понимающе улыбнулась.

— Можно и так сказать. А если берешь пример с храбрых воинов, то отступать сложно. Стыдно. Поэтому остается только идти вперед.

— И ты к ней посватался?

— Познакомился. Так как я давно уже наблюдал за ней, то знал, что ей нравится. Тема для разговоров нашлась быстро. Так и стали общаться. Общие интересы, потом семья. Но тогда мне наверное повезло. А вот сейчас сидит рядом со мной симпатичная девушка. И честно, даже не знаю, что же такое ей сказать, чтоб не обидеть.

— Может стоит помолчать? — предложила Мируша. — Говорят, что это помогает.

— Пробовала сама?

— Пробовала. Не получается. Я наверное из болтливых птичек, которые замолкнут не могут.

— Когда отогреваются. Если ты боишься и нервничаешь, то больше молчишь.

— Так ведь тогда проблемы. А чтоб проблемы решить, надо подумать, — ответила она. А ведь правда, стоило ей отогреться, так она сразу расслабилась. Пропала настороженность. — Я сама выбираю с кем быть.

— Понятное дело.

— Нет, ты не понял. Я не жду, когда кто-то внимание обратит, а могу сама…

Ой, — она вздрогнула, когда он коснулся губами ее запястья.

— Я понял, что ты разбираешься в поцелуях, сама находишь покровителей, когда тебе это надо, а было это один раз. Ты смелая, независимая, вся деловая, я тебе не нравлюсь по ряду причин, но завтра с тобой пойдем сапоги заказывать, — не скрывая веселья, ответил он.

— Ты так и не хочешь понять…

— Не хочу. Я отойду лишь тогда, когда увижу, что рядом с тобой человек, который возвращает тебе улыбку. А раз такого человека нет, то буду с тобой рядом я.

— Со мной сложно. Я ведь не знаю границ. Смеюсь со всеми. Злю всех. Веду себя неправильно. Тебя это злить будет. Зачем это?

— А почему меня должно все это злить? — спросил Силий. — Я же вижу какая ты. Мне этого достаточно. Ладно, время уже позднее. Давай спать ложиться. Да не смотри на меня так, я к себе пойду. Хотя очень хочу с тобой остаться и всю тебя прям зацеловать. Но насильно мил не будешь, — он опять коснулся губами ее запястья, наблюдая, как на ее щеках появляется румянец. — Дверь закрой за мной. А то мало ли бессонница замучает и решу к тебе в гости прийти. Тебе же не нужно это?

— Такое ощущение, что ты щеколду от себя поставил, — заметила Мируша.

— Все может быть, — ответил он.

— Это как?

— А так. Вот возьму я и выпью. А нравится мне одна женщина, к которой ноги сами идут. Вот и решу я ее навестить. Пугать же я ее не хочу. Когда голова в туман, то тело сложно контролировать.

— Так ты не пей, — посоветовала ему Мируша.

— Постараюсь, но от вредных привычек так просто не отделаться.

— А ты отделайся. Ты ведь сильный.

— Но дверь закрой, — посоветовал он, скользнув пальцами по ее щеке. После этого пошел к себе.

В комнате была попойка, про которую он забыл. Ребята развлекались разговорами, играми в карты. Ему было это неинтересно. Раздражало. Уснуть не получалось. Винные пары дразнили, зовя подключиться к празднику. Но он держался. Вот придет утром к Мируше, а от него будет нести так, что рядом сидеть противно будет. Она и так его не особо то жалует. Решив, раз сна нет, а находится в комнате невозможно, то он решил пройтись.

Крепость медленно ложилась спать. В комнате Даши горел свет. Наверное мелкого укладывала. Он решил зайти к ней. Предложить с внуком посидеть. Их же он укачивал, так и тут может помочь.

В этом крыле было много семейных. Молодежь в коридоре смеялась, потому что в комнатах было мало места. Мужики трепались, вскочив из дома на пять минут, а на самом деле сбежали под предлогом из душных и тесных комнат. Квартирный вопрос был в крепости в последнее время слишком насущным.

Даша и Тихон стояли в коридоре. Она укачивала малыша, завернутого в одеяло. Силий еще подумал, что она вынесла его на свежий воздух, чтоб он так быстрее уснул. Известно же, что дети лучше засыпают, на улице. Они с Сашей так тоже делали. Вначале на балконе укладывали детей в коляске, а потом в комнату заносили.