Муж понарошку
Шрифт:
– Как ты?
– Я не самый удачный образец для подражания...
– Тогда почему я должна тебя слушать?
Алёша снова вздохнул:
– Человек набирается мудрости не тогда, когда он поступает правильно, а когда совершает ошибки. Я не всегда вел себя должным образом, но благодаря этому узнал, к каким последствиям это приводит. Так что послушать меня можно. Но я тебя не заставляю.
Он ушел, а потом вернулся с жаропонижающей таблеткой и стаканом воды. А еще он принес миску с водой и куском марли и сделал Наде охлаждающий компресс на
Глава 42. В болезни и здравии
Алексей просидел у Надиной постели почти всю ночь. Следил за ее состоянием, делал компрессы. На самом деле, температура спала вскоре после того, как она выпила таблетку, и Алексей сразу ушел спать, но уснуть не смог и вернулся к жене. Он почти никогда не называл ее так, даже мысленно – сначала так не считал, потом боялся привыкнуть. А вот теперь вдруг отпустили все страхи. В болезни и здравии он хотел бы быть с нею рядом. И сейчас именно болезнь давала ему такую возможность.
Как он тосковал по Наде все эти месяцы, которые они прожили в отчуждении – не описать словами. Только одно и радовало его – что она рядом, под его крышей, под его защитой.
Ни работа, ни общение с друзьями и родственниками не могли отвлечь его от горестных мыслей и чувств. Совсем скоро Надя покинет его – и как он будет без нее? Без ее голоса, без ее глаз, без ее рук. Он, конечно, почти привык обходиться без ее прикосновений, но отчаянно скучал по ним, и теперь радовался, что может трогать хотя бы ее лоб, ладони, волосы...
У нее такие мягкие волосы, и они пахнут так нежно... Алексей наклонился к голове жены, полной грудью вдохнул фруктовый аромат. Взял ее за руку, осторожно поцеловал пальцы. Сумасшествие! А впрочем, они друг друга стоят! Купаться в середине мая – это же надо придумать! Не иначе, безбашенный сын его начальника придумал...
Алексей очень устал от своей работы – то, что там происходило, так сильно отличалось от того, к чему он успел привыкнуть дома за полгода спокойной жизни! Полиция – это суровый мир с суровыми законами, суровым начальством и суровыми "клиентами". Шехонин – настоящий зверь. Наверное, таким и должен быть начальник криминального отдела полиции, но... Алексей чувствовал себя уже слишком старым для этих игр в настоящих мужиков, несмотря на то, что был младше шефа, как минимум, лет на 10.
Перед рассветом он ушел к себе, оставив обе двери открытыми, и ненадолго задремал, но стоило ему расслышать, как зашевелилась его малышка в соседней комнате, Алексей подскочил и помчался к ней.
– Как ты? – ласково спросил он у растрепанной, заспанной девушки, которая, тем не менее, казалась ему самой прекрасной представительницей прекрасного пола.
– Плохо, – хрипло ответила она, сползая с кровати и пытаясь ногами нащупать тапочки.
Алексей поспешил помочь ей – ногой подвинул обувь, поддержал за плечи, проводил в ванную. Надя немного умылась и вернулась в постель, а он принес ей еще одну таблетку и стакан воды.
Скоро перезвонил начальник и принялся браниться:
– Иваныч, че за обстоятельства еще, едрить твою через коромысло? У нас же дело стоит!
– Передай кому-нибудь другому.
– Другому?! Другому, м*ть твою?! Ну тогда я и премию другому кому отдам!
– Хорошо, я не против.
– Ёманар*т! Ты сбрендил, Иваныч? Ты их два месяца разрабатывал! Там осталось-то, тьфу!
Алексей вздохнул. Он знал, что эта история никогда не закончится, а он хочет побыть с Надей прямо сейчас. Потому что скоро она уедет, и у него не останется ничего, кроме этих отвратительных нескончаемых историй. Начальник сдался, но его тон выражал глубочайшее презрение:
– Ну как хочешь, Иваныч, как хочешь, дело твое... Гуляй, пока молодой...
– Спасибо, Борис Федорыч. Спасибо.
А Наде позвонил молодой Шехонин. Она как раз спала, а Алексей сидел рядом и потому увидел, как загорелся экран ее смартфона. Звук был выключен. Немного подумав, Алексей взял трубку и вышел из комнаты:
– Здорово, Василий. Ты чего, морж недоделанный, Надю-то купаться потащил?
– Ээ... простите, Алексей Иваныч, я не смог придумать, как ее остановить, – голос паренька звучал расстроенно. – Простыла, да?
– Да, температура у нее со вчерашнего вечера.
– Вот черт! А я в больницу как назло загремел... с ногой этой дурацкой...
– Что там с ней?
– Трещина... вы только Наде не говорите. Скажите, что просто покой прописали...
– Ладно, не скажу. Завтра сам ей позвонишь и скажешь.
– Да. Хорошо. До свидания.
Алексей положил трубку и задумался о Васе Шехонине. Вроде, неплохой парень. Оступается, конечно, но этого с кем не бывает? Если он Наде нравится... что ж, пусть дружат.
Алексей вернулся в Надину комнату – она как раз открыла глаза. Спросила по-прежнему хрипло:
– Ты с кем-то разговаривал?
– Да. Ухажер твой Василий звонил. Беспокоится за тебя.
– Ты ведь не разрешил ему меня навещать?
– Нет. Он и не сможет пока, ему врачи покой прописали.
Надя испуганно ахнула:
– Нога?
– Да. Но ты не волнуйся, он же молодой. Заживет, никуда не денется.
– Дурак! – в сердцах прохрипела девушка. – Знает ведь, что нельзя на нее нагрузку давать!
– А ты не знаешь, что купаться майским вечером в горной реке опасно?
– Хочешь сказать, что я тоже дурочка?
– Нет, таких слов я про тебя никогда не скажу. Так про какую нагрузку ты говоришь?
– Он вздумал меня из реки на руках выносить...
Сердце Алексея пронзила отравленная стрела ревности.
– Да уж, полное безрассудство... – пробормотал он сдавленно. – А ты что же... позволила?
– Я не подумала как-то. Ну, в первый раз у меня ноги свело, а на второй...