Мужчина для сезона метелей
Шрифт:
Много раз Николай пытался осадить себя: «Что за причуда, Сушников? Ты просто повелся тогда, летом. Жара, по городу бродят полуодетые красотки, все, что есть в тебе мужского, требовало объекта внимания. Присмотрел самую одетую, — ухмылялся он, — какой скромник», — ехидничал над самим собой.
Да, черт побери. Он действительно выбрал самую одетую. К тому же она совершенно не похожа на тот тип женщин, который всегда считал своим — песочные часы. Как Надя. Ее он увел со дня рождения приятеля. Тот перестал замечать его и не замечал, пока не узнал, что с ней случилось. А когда узнал, он, увидев Николая в одном официальном коридоре, первым протянул руку и сказал:
— Я благодарен твоему упорству, Сушников. Если бы ты не увел Надю, сейчас я бы мучился с ней, а не ты. Желаю удачи.
Николай остался стоять в коридоре, а тот уходил по красному ковру, топча под ногами лучи утреннего солнца, в свой кабинет, ручка которого отливала золотом и бросала пучки света прямо в глаза.
— Козел! — с отвращением бросил Сушников, развернулся и пошел к лестнице.
Так чем его разобрала Августа? Тем, что похожа на девочку? Или просто разбудила спавшее любопытство? Но к чему именно? К женщине? К жизни? А разве это не одно и то же?
Но случилась еще одна встреча — почти зимой, никакой жары, кроме жара, причем не только в сердце. Надо признаться, это правда.
Ничего, успокаивал он себя, дозвонится и скажет:
— А я взял лося. У него рога… Хотите посмотреть?
Рога…вспомнилось, как Надя произнесла это слово, когда перед прошлой поездкой, последней в сезон охоты на копытных, он сообщил, что едет на лося.
— Значит, у меня скоро будут рога? — Он с усмешкой спросила она его. — Очень ветвистые?
— Обещаю, — кивнул Николай, не отзываясь на двойной смысл ее фразы.
— Желаю бить без промаха, — сказала она. — Не промахнись ни в чем.
— Как скажешь, дорогая, — позволил себе насмешливый тон. Он это редко делал. Надя не обратила внимания, вернее, не выказала этого.
Рогов не было, потому что лоси откочевали северней, объяснил егерь.
Перед нынешней поездкой на охоту Николай отдал ей финансовый отчет по фирме.
— Может, хочешь на дискете? — спросил он, заметив, как Надя ловит листки, разъехавшиеся на ее неподвижных коленях, — шелковистый плед и гладкая бумага. Им нечем уцепиться друг за друга.
— Нет, я почитаю на бумажном носителе, — отмахнулась она. — Дам отдых глазам от экрана.
— Ты снова сидела в Интернете? — быстро спросил он. — Что искала?
— Так, — она пожала плечами, — наблюдала жизнь. Точнее, подсматривала за чужой жизнью. Столько разных… — она засмеялась, — и очень разнообразных сайтов завелось. Знаешь, в каждом несчастье можно усмотреть счастье. Как хорошо, что со мной произошло это, когда появился Интернет. Если бы в прошлой жизни… — Он молчал. — Когда едешь?
— Завтра. На неделю.
— Ни пуха ни пера.
— К черту, к черту.
— Как скажешь. — Она хрипло засмеялась.
— Ладно, я приму душ и найду что-нибудь поесть.
— Мария сварила кашу, но если тебе ее не хочется, приготовь себе мясо. Мужчина не может без мяса, я знаю. Хотя… оно возбуждает. А тебе зачем? Может, тоже обойдешься кашей?
— Я разберусь, — бросил он и пошел на кухню.
Николай не знал, почему сегодня злится на нее, его цепляет каждое слово, он слышит подвох, издевку в интонации, во взгляде.
Николай вынул из поддона два антрекота и поставил их в микроволновую печь, перед тем как пойти в ванную. Включил таймер. С сытостью, знал он, придет и успокоение. В конце концов нельзя есть раз в день.
— Потом зайди ко мне, ладно? — попросила Надя.
Он что-то услышал в голосе жены, непривычное, но отмахнулся.
Надя сидела и ждала, постукивая журналом по ручке кресла. Она не могла дождаться, когда Николай поест и вернется к ней. Журнал в прозрачном целлофановом пакете с едва прикрытой красоткой на обложке жег колени, а с языка готовы сорваться слова, много слов.
Она заметила журнал под креслом, в котором Николай обычно читает перед сном. Она увидела глянцевый уголок, он блестел, а она, как сорока, падкая до всего яркого и сверкающего, подкатила к креслу, большими деревянными щипцами, которые всегда были при ней, прицепленные к коляске, — их сделали по ее чертежу, подцепила его.
Ого! Эротический журнал. Николай читает такие?
А как же, усмехнулась она, если пакет вскрыт. Она полистала. Три сотни голых девочек в разных позах, с телефонами.
Он что же… подыскивал кого-то?
Внезапно в ней вспыхнула злость. Но она быстро погасила ее. Почему нет? Ведь он ничего себе не отрезал, она усмехнулась. А когда он смотрит на нее и видит жалкие попытки? Точнее, видел, прежде, в начале болезни, когда она надеялась, что ее новый облик не отвратит его, и хотела завлечь… Наверняка у него опускались не только руки, пришла в голову пошлая мысль.
После того как Лекарь начал заниматься ею, случилось удивительное — как будто кран, регулирующий работу гормонов, включился. Теперь снова Мария покупала ей в аптеке тампоны.
Листая этот журнал, Надя чувствовала свою реакцию на то, что видит, на слова, которые читает. Она воображала себя участницей забав, которые могли бы доставить удовольствие им с мужем, а здесь прочитала, как это делается…
Но, понимала она, Николай боится ее. Она ловила себя на мысли, что напрасно дразнит мужа. Но ничего не могла с собой сделать, она решила показать Николаю журнал и спросить, услышать, что скажет и как скажет.
Николай вошел.
— Ты хотела что-то спросить у меня? — Сытый голос стал спокойнее.