Мужчина моей судьбы
Шрифт:
Южанин снова улыбнулся, но глаз это не коснулось — Кемран взирал на короля пристально, испытующе, даже жестко. Фактически, принц только что — пусть пока максимально мягко, — потребовал, чтобы будущих союзников незамедлительно познакомили с теми, кому удалось поладить с нелюдями. И Танфрад вынужден был уступить настойчивой «просьбе».
— Граф Ольес, графиня, — позвал он холодно, и, повинуясь его голосу, придворные расступились, пропуская нас.
Я вдруг почувствовала глупое, но совершенно непреодолимое, какое-то детское желание повернуться и убежать, но брат ждал, и мне не оставалось ничего
Шаг… другой… третий…
Мы медленно приближались к возвышению, возле которого стояла королевская семья и их гости.
Безучастная мина ее величества…
Недовольная гримаса Танфрада…
Сведенные брови герцога Фоарндского…
Чуть приоткрытые пухлые губы Эмины…
Настороженный прищур Дарена…
Многозначительные ухмылки принцев-племянников…
Заинтересованное, оценивающее внимание Кемрана...
Все слилось для меня в калейдоскоп ярких пятен.
А потом я увидела лицо Рэма…
Герцог смотрел прямо на меня, и его взгляд был настолько осязаемым, что, казалось, мужчина, вытянув руку, плавно скользит пальцами по моему телу. Вот он легко, едва касаясь, провел ладонью по бедрам. Задержался на животе. И, оставляя горячий след, неумолимо пополз вверх. К груди, моментально напрягшимся соскам, жилке, предательски пульсирующей на шее, враз пересохшим губам и выше… выше…
Я буквально тонула в болезненно-сладких ощущениях, а сердце стучало уже возле самого горла. Удары эти наполнили весь зал и раздавались, наверное, даже в самом дальнем его конце. Мы встретились глазами — на миг, на долгое, бесконечно долгое мгновение, — и Саллер качнулся вперед, словно я тянула его к себе на незримом канате…
— Мири… — тихо, почти не размыкая губ, окликнул меня Петька, — Не время.
И я, вздрогнув, потупилась.
Не время…
А будет ли оно у нас с Рэмом хоть когда-нибудь, это время?
Последние несколько шагов, и мы склонились перед правителями Намарры и Сигиллы.
— Граф, — кивнул брату Кемран и галантно склонился к моей руке. — Миледи... — Рад знакомству и очень надеюсь его продолжить в летней резиденции его величества, куда вы, несомненно, приглашены.
Глава 15
— Готово, ваше сиятельство…
Герна аккуратно уложила последний локон, еще раз придирчиво осмотрела меня с ног до головы и удовлетворенно кивнула, явно довольная «делом рук своих».
— Вы прекрасны, миледи.
Благодарно улыбнулась, не желая расстраивать камеристку. Новое платье, сшитое госпожой Титри, как всегда, оказалось выше всяких похвал. Драгоценности от мастера Фробэ, подаренные отцом Мири в знак прощения и примирения, были великолепны, а прическа и легкий макияж — безупречны. Мэарин, графиня Ольес, выглядела безукоризненно. Как и полагается жене посла, которой вместе с супругом и немногими приближенными придворными выпала честь гостить в летней резиденции его величества.
Не важно, что посол официально именовался всего лишь инспектором, и еще несколько дней назад никто не собирался его сюда приглашать. Мы просто обязаны ликовать, благодарить и круглосуточно сиять от восторга — как же, приобщились к местной элите. Какое невероятное, просто-таки неземное счастье!
Приезд делегации из Араны совпал, разумеется, не случайно, с одним из самых важных праздников этого мира, который отмечали во всех государствах Риоса, кроме, разве что, Хауддана — Днем Обретения. Считалось, что именно в этот день, много веков назад, Танбор явился Ильмиару и его сподвижникам. Даровал им искру магии, заставив Древнюю Кровь петь от переполнившей ее силы, и решил тем самым исход войны с нелюдями.
Обретение всегда встречали с размахом — ярмарочными гуляниями, карнавальными шествиями, всевозможными потехами и увеселениями, которые длились недели две, не меньше. Его величество, произнеся прочувственную пламенную речь на открытии, обычно сразу же отбывал в Моргерн — свою летнюю резиденцию, чтобы продолжить там праздновать с семьей и приближенными. Во славу Танбора, но подальше от городской шума и низменной обывательской суеты. В этот раз к ним присоединились представители королевского дома Сигиллы и их свита.
Балы, маскарады, охота, театральные представления, пикники — чего только не планировалось нынче в честь Дня Обретения и визита высоких гостей.
Ольесы приглашения не получили. Вероятно, не слишком родовитый граф, несмотря на монаршую милость, не входил в узкий круг избранных. Или, что тоже не исключено, его величество не хотел близкого знакомства соседей с особо ценными кадрами — единственной в мире хэленни и ее мужем, которому совершенно неожиданно удалось поладить с нелюдимыми хаудданцами. Мало ли, что хитрый южанин сумеет у них выпытать, к чему склонить. Дружба-дружбой, а свои сокровища чужакам лучше лишний раз не демонстрировать. Во избежание, так сказать.
А может Танфрад намеревался, оставив меня в столице, бросить все силы принцев-племянников на осаду Эмины? Кого-то она за это время точно выберет. Счастливчику достанется ее рука, остальные вернуться к привычному труду — соблазнению строптивой хэленни.
В общем, вариантов мы с Петькой насчитали много. Но не успела я обрадоваться тому, что доблестная четверка доморощенных обольстителей на время исчезнет и даст мне хоть ненадолго вздохнуть свободно, как вмешался Кемран, жаждавший общения с «избранником» Хауддана. И Танфрад, который в противостоянии с Онижем очень нуждался в сильном союзнике, поэтому всячески обхаживал принца-соправителя, стиснув зубы, согласился. Вернее, сделал вид, что сам собирался так поступить. А мы с братом получили высочайшее предписание в числе прочих придворных обосноваться на время в летней резиденции правителя Намарры.
Не меньше получаса мы с энтузиазмом рассказывали друг другу все, что думаем о нашем славном монархе, его дражайших домочадцах, а также не в меру любопытном иностранце и, тем самым, хоть немного отвели душу. Потом собрались, прихватили личных слуг, взяли в охапку Шарика и отправились «праздновать».
В Моргерне нас ждали светские развлечения, все королевские родственники, включая реабилитированную по случаю Дня Обретения Дальмиру, принц-консорт с сестрой, семейство Астон в полном составе и покои с общей спальней. Это, конечно, не вселяло оптимизма. Но зато здесь был Саллер.