Мужчина на все руки
Шрифт:
– Да? Ну, а я предложил выйти за меня той, кого не любил. У меня были бы те же сожаления, что и у тебя, если бы она не была достаточно умна, чтобы отказать мне.
– Но она не должна была быть такой жестокой. – Я всегда буду защищать своего мужчину.
– Да. С меня хватит, - настаивает он.
– Ну и парочка же мы неудачников.
– Уже нет, красавица. – Том целует меня в шею. – На этот раз мы всё сделали правильно.
Я позволила ему поклоняться моей шее ещё немного, пока он не сдвинул свои бёдра с намёком. Я прижимаюсь
– Ты хитрюга, - посмеивается он. – Но ты услышишь об этом, когда я буду готов.
Я опускаю свою руку под простыню и поглаживаю его. – Кто-то сказал, что готов?
Он перекатывается, оказываясь сверху, а до моего ухода остаётся ещё час.
У двери он притягивает меня к себе и целует так, что у меня сводит пальцы на ногах. Буквально. А потом их сводит судорогой, потому что в реальной жизни так и происходит. – Мне надо идти, - говорю я. – Но я вернусь.
Когда я уже иду по коридору, он окликает меня. – О кольце?
Чёрт возьми. Я останавливаюсь. Я не оборачиваюсь. Я просто жду.
– Это единственная ценная вещь в моей семье. Не денежная. Сентиментальная. Оно досталось в наследство от моей двоюродной бабушки Мэдди, которая вышла замуж за девяностопятилетнего миллионера, а потом сбежала с молочником. Звучит безумно, но это правда.
Я оборачиваюсь, и он делает несколько шагов в мою сторону. Может, он не хочет кричать. – Молочник дал ей его, как напоминание о том, что где бы они ни были, даже, если у них не было ничего другого, они были друг у друга… и это был дом. И теперь он есть у тебя. Потому что где бы ты ни была…
– Ты мой дом, - шепчу я.
– Да.
Теперь я рыдаю и целую его снова и снова. Я на несколько минут опоздаю на работу. Другие профессора поймут. Они работники искусства, а все творческие личности уважают истории любви. Вот кем мы с Томом становимся. Настоящей любовной историей.
46. Корн Доги
Девять месяцев спустя
Бринн
– Это здесь ты хочешь меня видеть? – спрашивает Том, наклоняясь.
– Да… - шепчу я, отвлекаясь на мою потребность погладить объект моего желания. – Это такое… Длинное. И такое жёсткое.
Том посмеивается. – Дорогая, я рад, что тебе нравится новая столешница, но я пытаюсь устроить здесь съёмку.
– Просто у меня никогда не было каменной столешницы. – И это даже не самая моя любимая особенность нашей новой кухни в коттедже на озере Мичиган. Мне нужно прикоснуться к этому ещё раз, поэтому я подхожу к раздвижной двери позади себя и открываю свою собственную… Кладовую. – Боже. Такое большое.
– Это говорят все девушки.
–
– Я тоже, - соглашается он.
Я захожу внутрь, чтобы полюбоваться полками, заполненными контейнерами. Это моя фантазия – пять видов муки, четыре вида сахара, каждый в своей банке и должным образом помечен. Там также есть огромный контейнер, заполненный универсальной мукой. Я могла бы печь дни напролёт. При одном взгляде на него у девушки может перехватить дыхание. И я действительно задыхаюсь.
Том следует за мной в кладовку, чтобы посмотреть, что меня так задержало. – Милая? Не могла бы ты взглянуть в мою камеру? Мне нужно твоё хорошенькое личико, чтобы сделать правильный кадр.
Мы собираемся снимать первый эпизод моего нового кулинарного шоу. С помощью Тома – и его агента Патриции – я заключила выгодную спонсорскую сделку.
И? Никакой канал не задействован. Это удачный ход Тома. Он сказал, что перестал контролировать свой творческий процесс. Поэтому основал свою собственную производственную компанию, а я – его первый выпуск.
– Пойдём, красавица, - Том щёлкает пальцами. – У нас двадцать две минуты до выхода в эфир. А ты снова пялишься на ящики с мукой.
– Но они такие красивые! Похожи на те, что Марта разместила в одном из своих журналов.
– Да? Держу пари, что Марта не разнесла бы кухню так, как мы с тобой пару часов назад.
– Ммм. Перестань меня отвлекать. Нам нужно сделать шоу. – От одного воспоминания о наших предыдущих действий у меня всё тело покалывает. Никто не разносит кухню так, как Том. Я больше никогда не смогу смотреть на определённый табурет без того, чтобы меня не бросило в жар, не стало беспокойно и не закружилась голова.
Мой красавчик закатывает глаза и манит меня к экрану компьютера. Мы смотрим на три камеры, которые он установил. Всё выглядит великолепно, но Том тратит пару лишних минут, напоминая мне, какие точки на огромной столешнице самые выгодные.
– Привет! Всё пристойно? – раздаётся голос Сэди в холле.
– Конечно! – кричу я. Том комично приподнимает брови, потому что, появись она раньше, застала бы незабываемое зрелище.
– Что готовишь? – спрашивает она, входя в кухню вместе с Кэйт и Эми, ковыляющими за ней.
– Корн доги на скорую руку! Это идеальная еда для пляжа. – На самом деле, корн доги продавались на озере Мичиган в течение десятилетий – задолго до того, как закусочные на колёсах стали нормой. – Это такие завёртыши, которые вы также можете макать в соус. Две группы продовольственных товаров одновременно.
– Круто, - отвечает Сэди, хотя мы все знаем, что жареная еда – это уже слишком для Сэди. Она, скорее, капустная девочка. Эх, ладно. Вы можете подтолкнуть своих друзей к употреблению нездоровой пищи, но не сможете заставить съесть это. – И не волнуйся, - добавляет она. – Когда вы начнёте снимать, мы с девочками прогуляемся по пляжу. Вернёмся как раз, чтобы попробовать всё.