Мужчина не моей мечты

Ардова Алиса

К счастью, на лошадь не пришлось взбираться ни мне, ни «мужу» — супругов Ольес с удобствами разместили в крытой повозке.

— Не трусь, Мышонок. — Петька легко сжал мою ладонь, наклонился и шепнул с самым серьезным видом: — И не забывай про наш гениальный план.

У меня что, настолько бледный вид, что он решил ободрить?

— К-какой?

— «На месте разберемся» называется. — Мне лукаво подмигнули. — Необыкновенно надежный и очень действенный. Никого еще не подводил.

Не скажу, что я совсем перестала переживать, но настроение после его слов точно улучшилось.

Все-таки хорошо, что брат рядом.

Чудесное солнечное утро, легкое волнение в предвкушении грядущих перемен, близкий человек под боком, а герцог, наоборот, где-то там, далеко, за дверью экипажа, теплые объятия, в которые так приятно нырнуть, чтобы немного подремать и успокоиться, — все это, безусловно, не могло не радовать. И радовало… до тех пор, пока мы не свернули с широкой ровной дороги на проселочную.

Карету затрясло, она покатилась вперед, бодро подскакивая на каждой выбоине, и уже через полчаса, прокляв все на свете, я твердо уверилась, что над нами таким образом изощренно издеваются. От рытвин и кочек не спасали даже многочисленные мягкие подушки, разбросанные на сиденьях пыточного приспособления на четырех колесах.

— Чтоб этим славным жрецам неделю икалось, — злобно прошипел Петька, которого в очередной раз подбросило вверх, и я резво отползла в сторону, чтобы он не приземлился на мои колени. — Надо же, забрались в необитаемую глушь, да еще и портал отказались устанавливать. Специально придумали?

— Не исключено. — Пожала плечами. — Помнишь, что мы о заповедях обители читали?

— К богу трудна дорога?..

— Вот-вот…

— Но не так же буквально, — возмутился братец, героически поймав теперь уже меня и заботливо опуская на подушки.

— А почему нет? — Я покрепче уцепилась за край сиденья. — Помотаешься из стороны в сторону, стукаясь о стенки, попрыгаешь по бесконечным ухабам и явишься к Танбору, преисполненный благости и смирения. А портал — слишком просто, даже осознать ничего не успеешь и… преисполниться тоже.

Разветвленная сеть стационарных порталов, охватывавшая почти все государства Риоса, позволяла экономить время и передвигаться с определенным комфортом. Станции, к которым вели относительно безопасные мощеные дороги, располагались в каждом мало-мальски крупном населенном пункте. Исключение составляли отдаленные деревни, Шанно-Лансин, а также Запретные Земли и Древняя обитель.

В школе для юных «истинных» никогда не жаловали незваных гостей. А что касается нелюдей и служителей Танбора, то они проявили удивительное единодушие, категорически запретив создавать порталы и пользоваться любыми магическими переходами в непосредственной близости от своих территорий. Поэтому теперь, вместо того чтобы доехать до соседнего с Эрменлейвом города, переместиться поближе к обители и за пару часов добраться до цели, мы были вынуждены до вечера петлять по лесам вдоль границы с Хаудданом.

В полдень отряд свернул на узкую, заросшую травой «почти тропинку» и наконец-то встал на привал. Мы дружно вздохнули, отлепились друг от друга и, помедлив, выползли из кареты. Огляделись, перетекли к дереву, упали на постеленные шкуры и облегченно замерли, как моряки, оказавшиеся на берегу после долгого изнурительного плавания.

Земля! И самое главное — не качает.

Рядом тут же вырос Дильфор. Озабоченно поводил руками над Петькой, удовлетворенно крякнул, сунул пациенту какую-то пастилку, осведомился, не беспокоит ли меня нога, и оставил в покое. Красота…

Так мы и провалялись в амебообразном состоянии, пока не позвали обедать. Вильм с подчиненными и лекарь устроились чуть поодаль, а вот герцог, который все это время держался в стороне и не предпринимал ни малейшей попытки подойти или заговорить, явно нехотя, скорее всего, отдавая дань вежливости, присоединился к нам.

Воины о чем-то вполголоса разговаривали, перебрасывались шутками, весело хохотали, а в нашей небольшой компании царила неловкая тишина. Петька, не поднимая головы, поспешно и как-то нервно ел. В отличие от него Саллер казался равнодушно-бесстрастным, но внешнее спокойствие было обманчивым, герцога выдавал взгляд — тяжелый, неестественно напряженный.

Когда молчание стало совсем тягостным, я не выдержала.

— Ваша светлость, а тот портал, след которого обнаружили в лесу… Его ведь открывали неподалеку, верно?

Брат покосился на меня и тут же снова уткнулся в тарелку, но я не сомневалась — он не пропустит ни единого слова. Как мы ни старались, листая книгу за книгой, информацию о межмировых переходах так и не нашли.

— Ближе к Древней обители, но да, действительно не очень далеко. А почему вас это интересует, миледи?

Герцог скептически прищурился. Впрочем, никакой подозрительности или настороженности я в его позе не заметила. Оценивающее внимание, не больше.

Домой хочу — на суматошную, бестолковую, но такую понятную, очень уютную Землю. Вот и выискиваю любую лазейку. Но так ответить я, разумеется, не могла. И опасалась, и… просто не получалось.

— Страшно, — призналась, поежившись, и поняла, что, сама того не желая, сказала чистую правду.

Несмотря на то, что напротив сидел сильнейший маг Намарры, а в десяти шагах обретался его отряд, мне с каждой секундой становилось все неуютнее.

Небо по-прежнему оставалось безмятежно-синим, но гибкие узловатые ветви сплетались над головами так плотно, что почти полностью скрывали его, и солнечные лучи, тускло поблескивая, едва пробивались сквозь пышную листву. Под гигантскими деревьями залегли густые глубокие тени. Они жили какой-то своей, странной жизнью — вздрагивали, дышали, неразборчиво нашептывали что-то монотонно-навязчивое. Но если постараться, можно было различить…

Нет, не стану слушать.

— Миледи, что с вами?

Негромкий окрик — и сковавшее меня оцепенение схлынуло. Тени съежились и замерли, словно затаившись, а невнятное бормотание истончилось, утонуло в шелесте листьев. Ушел дискомфорт. Вокруг шумел лес, свежий, тенистый и совершенно безопасный. Снова запели-засвистели угомонившиеся на какое-то время птицы, и перестало беспокоить давящее ощущение чужого взгляда — холодного, пристального.

Что это было?

— Марусь? — Теперь заволновался и «муж».