Мужчина с понедельника по пятницу
Шрифт:
– Выходные? Такое чувство, что их и не было. – Он взял банку пива и присоединился ко мне в гостиной. Я схватила телепрограмму, чтобы узнать, что сейчас идет.
– Итак, чем ты все-таки занимался? – не унималась я.
– Ничем особенным.
– Из ничего не выйдет ничего, – продекламировала я, прежде чем объяснить, что моя начальница Мэри получила роль Корделии в «Короле Лире» и мы вместе разучивали ее роль, так что мне пришлось освежить в памяти пьесу.
Он усмехнулся.
– У ребенка одного из моих напарников сегодня был день рождения. – Он закатил
– Становится немного скучновато, когда у друзей появляются дети. Не пойми меня превратно, я люблю детей, но…
– Знаю, что ты имеешь в виду, – сказал он.
Когда Сюзи сообщила мне, что беременна Роуз, я, конечно, была рада за нее, но я не сомневалась, что наша дружба изменится.
– Однажды меня пригласили на детский праздник, – продолжала я, наслаждаясь тем, что Джек тоже холост и понимает, о чем я говорю, – и я оказалась зажата между двумя матерями, которые обсуждали, в какую школу хотят определить своих чад. Единственной фразой, которой они обмолвились со мной, – попросили передать хрен.
Джек засмеялся.
– Если уж на то пошло, зачем ты уселась между двумя женщинами?
– Там всегда не хватает мужчин, – ответила я. – Тебе когда-нибудь приходилось бывать на вечеринках, где люди тут же достают мобильники, чтобы показать фотографии маленького Оскара и крошечного Натаниэля?
– Да, скучища, – согласился Джек.
– А еще меня жутко раздражает… – продолжала я по-прежнему с великим удовольствием, – ты рассказываешь друзьям историю и только собираешься подойти к самому интересному, как подходит маленький Олли и вываливает мороженое из вафельного рожка себе на свитер…
– Или бросает ключи от машины в пруд, – добавил Джек.
– Я знаю, что стану такой же, если у меня когда-нибудь появятся дети, – неохотно призналась я. – Раскин, к примеру, любит лежать на моем мобильнике, причем именно на дисплее.
– С собаками намного проще. Хотел бы я быть на месте Раскина, – сказал он и схватил пса на руки, чтобы почесать ему пузо. Но Раскин начал извиваться и в итоге спрыгнул с дивана.
– Чем еще ты занимался? – спросила я.
– Гм, в субботу вечером я ходил в кино.
– Что смотрел?
– Уже не помню, но что-то невероятно скучное.
Выудить из Джека информацию было нелегко.
– Хочешь поесть что-нибудь? – предложила я, когда услышала звук таймера духовки. Я достала пирог. – Ты, наверное, голодный? – прокричала я с кухни. – Будешь пирог?
Я снова присоединилась к нему в гостиной, заграбастала пульт и переключила канал.
– Подожди, мне нравятся «Тюдоры», – сказал Джек, упрашивая вернуться на прежний канал; там слышались тяжелые вздохи, стоны и колыхались внушительного размера груди. В этот момент Генрих VII лежал на Анне Болейн и из телевизора доносились вопли экстаза. Джек смотрел мимо меня.
– Как прошел день? – поинтересовалась я, пытаясь вклиниться между тяжелыми вздохами царственных особ.
– Нелегко. Обсуждали тему программы следующей недели. Сошлись на том, что это будут песни о любви, – ответил Джек, не отрывая взгляд от экрана. – Судьи
– Давай же, Генрих. Не тяни.
Анна Болейн достигла оргазма, закричав в экстазе, и сцена наконец-то закончилась. Никогда раньше я так не радовалась, увидев на экране титры. Я бросила Джеку пульт и сказала, чтобы он выбрал, что смотреть дальше. Джек с космической скоростью щелкал каналы. Мы проскочили мимо садоводства, домашних телепередач, полицейских и больничных мелодрам.
На следующем канале женщина с грудью нереальных размеров рассказывала о своих вагинальных проблемах и желании сделать пластическую операцию.
– Давай дальше, – потребовала я.
– Подожди.
– Переключи. Ты это нарочно делаешь, – засмеялась я.
Сейчас крупным планом показывали ее влагалище. Я не знала, куда деть глаза. Я уставилась на Джека, который явно наслаждался зрелищем. Забудь о ПРОГЕСТЕРОНЕ; нужно поберечь НЕРВНУЮ СИСТЕМУ.
Я снова повернула голову к экрану и снова увидела крупным планом «сами-знаете-что».
– Во время сексуального возбуждения, в частности стимуляции клитора, во влагалище выделяется смазка, – объяснял ведущий.
– Перестань! – воскликнула я. – Зачем она на весь мир демонстрирует то, что все и так знают, как выглядит.
– Влагалище? Расслабься, Джилли. Можно подумать, что ты ни разу этого не видела.
– Я бы предпочла посмотреть футбол.
Я взяла тарелку и пошла на кухню.
– Можешь вернуться. Я выключил телевизор! – Джек присоединился ко мне на кухне. – Чем намереваешься заняться сегодня вечером? – спросил он.
– Думаю пораньше лечь спать. У меня были насыщенные выходные, – соврала я, доставая из морозилки мороженое. – Будешь? – предложила я. – Мятное эскимо.
Джек забрал у меня коробку с мороженым, его лицо находилось всего в нескольких сантиметрах от моего. Такая близость заставляла меня чувствовать себя влюбленной школьницей.
– Я хочу тебя, – начал он, – пригласить куда-нибудь выпить кофе.
Я медлила, хотя не могла понять почему. Вот Джек, самый привлекательный мужчина из тех, с кем мне довелось общаться последние несколько месяцев. Что тут раздумывать?
– Посидим где-нибудь, вот и все, о чем я прошу, – сказал он, схватил кожаную куртку и направился к входной двери.
Вопрос в том, что одним лишь кофе такие вылазки никогда не ограничиваются.
Я показала Джеку все достопримечательности Хаммерсмита. Мы выпили в нескольких местных пабах, и каждый раз за напитки расплачивался он, извлекая из своего кожаного бумажника хрустящие банкноты.
– Позволь мне, Джилли, я угощаю.
В одном пабе проходил вечер конкурсов и викторин, в другом – вечер юмора, потом мы направились в смарт-бар на Хаммерсмитском «Бродвее», где на верхнем этаже была вечеринка в стиле чикагских гангстеров по случаю чьего-то сорокалетия. Мы веселились, наблюдая за женщинами в ажурных колготках и с перьями в волосах и мужчинами в расшитых блестками пиджаках и мягких фетровых шляпах.