Мужчина с понедельника по пятницу
Шрифт:
– Мне не верится, что я узнала, что там внутри, – прошептала я Гаю, держа в руках экземпляр «Ребекки» Дафны Дюморье и показывая надпись: «Моему дорогому Башмачку, с любовью, твой Кексик».
– Башмачок? – Гай от удивления приподнял бровь.
– Это мило, очень лично, они так обращались другу к другу только наедине. А у тебя когда-нибудь было прозвище?
Он покачал головой.
– Эд всегда называл меня Джилли или милая. – Равно как и у меня не было для него никакого особого имени.
Я захлопнула книжку, рассказав Гаю, как папа читал нам с Ником этот роман. Я помню, что
Вернувшись домой, я приготовила для нас небольшой ланч: омлет с салатом.
– Как дела с Джеком? – спросил он, пока я взбивала яйца в миске.
– Отлично. На прошлой неделе ходили прогуляться.
– Прогуляться?
– Просто пропустить в пабе пару бокальчиков. – Тут зазвонил мой мобильник. – Где он? – спросила я Гая.
Вместе мы отправились на звук мелодии. Я увидела, как Гай ковыряется в хламе под столом. А затем мой взгляд упал на фотографию Мэган. В конце концов я обнаружила телефон; он завалился между диванными подушками, но кто бы это ни был, он названивал довольно долго. У меня был пропущенный вызов от Анны, я тут же ей перезвонила. Вчера вечером мы ходили с коллегами Анны, включая женатого Пола, в которого она давно влюблена, в бар. Я увидела Пола впервые и едва сдержалась, чтобы не сказать: «Мне Анна так много о вас рассказывала». Но мне удалось сохранить хладнокровие, и, даже спрашивая его о чем-то, я изо всех сил старалась не рассматривать беднягу. Он вкратце объяснил, что находится в процессе развода. Ему было сорок шесть лет, и у него был семилетний сын Бенджамин. Пол очень трепетно относился к ребенку. Он оказался очень скромным и тихим человеком, но чрезвычайно интересным собеседником. Кроме того, выяснилось, что в свободное от работы время он увлекается автогонками. Это меня удивило.
– Я с Гаем, – сказала я, когда Анна спросила меня, чем я занимаюсь. Он в это время разглядывал книги на моей полке.
– Опять? – удивилась она.
– Отстань, – ответила я. Теперь Гай взял с каминной полки нашу с Раскином фотографию.
– У меня жуткое похмелье. И… Пол остался у меня на ночь, – взволнованно прошептала она.
– Ничего себе! – вскрикнула я. – Ну давай, рассказывай. Я хочу знать все подробности.
Гай удивленно посмотрел на меня.
Анна была безжалостна. Она ответила, что сейчас не может, потому что Пол того и гляди выйдет из ванной, и пообещала, что перезвонит позже.
Я вернулась на кухню дорезать салат и вкратце рассказала Гаю про Анну, но он опять перевел разговор на Джека и спросил:
– Чем он интересуется? Кстати, тебе помочь? Скажи, что делать?
– Ничего-ничего. Я сама. Ты будешь диетическую колу или обычную? Джек потрясающий.
– Мне обычную.
– С Джеком очень легко. К тому же он не доставляет никаких хлопот.
– Должна же у него быть хоть одна дурная привычка, – сказал он, с треском открывая колу.
– Нет. Ну ладно, он оставляет использованные чайные пакетики в раковине. Пожалуй, это все…
Гай
– И-и?
Я улыбнулась.
– Он думает, что мне тридцать два.
– Почему?
Я рассказала Гаю, что Глория в объявлении немного «омолодила» меня.
– Ну и что? Тебе тридцать четыре. Не так уж сильно она приукрасила.
– Почти тридцать пять. Я просила Глорию не упоминать мой возраст.
– Возьми и скажи ему. Тоже мне проблема. Джилли! Да ты вся покраснела. Тебе он нравится? Я прав?
– Гай!
– Ну же, давай колись!
– О’кей. Меня влечет к нему, – призналась я. – Понимаю, он мой постоялец. И вероятно, это неправильно и стоит выбросить его из головы, но… Боже, он такой сексуальный. – Я сделала паузу. – Но я уверена, что у нас ничего не получится.
– Почему?
– Он слишком молод.
– Нет, что за глупости ты себе напридумывала?
На самом деле в этом заключалась истинная причина моих сомнений.
– Я никогда не встречалась с мужчинами моложе меня. Если бы ты видел, какая я рядом с ним. Я не могу расслабиться! Знаю, это звучит глупо…
– Продолжай.
Я рассказала ему, как колебалась, когда Джек предложил мне прогуляться.
– Может быть, я нервничаю, потому что не хочу снова испытать боль, боюсь опять выглядеть идиоткой. Я никак не могу преодолеть этот барьер. Хочу, но не могу. К тому же есть в нем кое-что, в чем я немного сомневаюсь… Но… – размышляла я вслух, но все же решила не говорить про университет в Бате. – Я становлюсь параноиком.
– Из-за чего?
– Ладно. Не бери в голову.
– Джилли, быть может, ты слишком накручиваешь себя? – предположил он. – Мне кажется, тебе нужно перестать много думать о том, что скажут другие, и просто начать веселиться.
– Мне нравится, как это звучит. – Мы подняли банки с колой и чокнулись. – За веселье! – сказала я.
За ланчем мы с Гаем попытались регламентировать нашу дружбу, потому что наша компашка собачников начала шушукаться о нас. Анна говорила, что и дня не проходит, чтобы я не упомянула про Гая.
Дело в том, что я как-то сказала ей, что сейчас мы находимся в одинаковом положении, потому что ни у одной из нас нет семьи, мы одиноки, пусть и по разным причинам. Анна понимала меня как никто, потому что мы испытывали схожие чувства в отношении наших замужних подруг. Мы по-прежнему их обожали, но в какой-то момент наши пути разошлись. Конечно, это естественно, что мы не могли с ними встречаться так же часто, как и раньше, например, с той же Сюзи.
Гай рассказал, что многие из его друзей переехали с семьями за город, решив, что там качество жизни лучше, но часто ему даже в выходные не хочется покидать пределы Лондона, чтобы навестить их, потому что все равно никогда не удается толком поговорить, то дети отвлекают, то домашние дела.
– Когда мы болтаем с Сюзи, мы то и дело отвлекаемся, потому что она периодически кричит: «Роуз, не надо тыкать пальцем брату в глазик!»
Гай рассмеялся.
– Или: «Покажи мне сиськи» – просит Матильда, когда я пытаюсь почитать ей перед сном. На данный момент сиськи – это ее любимое слово. Она моя племянница, – добавила я.