Мужчина с понедельника по пятницу
Шрифт:
– Ты с кем-нибудь встречался, после того как расстался со своей девушкой?
– Нет.
– В самом деле?
– Знаю, в это сложно поверить, – улыбнулся он, положил ногу на ногу и провел рукой по волосам. – Знакомство с людьми – это лотерея, – заявил он. – Это может привести к большой беде.
Я вцепилась в кружку и сделала глоток.
– К беде? Что ты имеешь в виду? Расскажи.
– Нет уж, спасибо.
– Я чуть не вышла замуж, ты знаешь.
– А что произошло? Он сбежал?
– Угу, – хмуро ответила я.
– Джилли, прости. О боже, я хотел пошутить. Вот черт…
Я
– Уверен, что брак не всегда оправдывает наши ожидания. Быть может, ты таким образом спаслась от чего-то.
– Возможно.
– Мне кажется, что я так и останусь холостяком. Так гораздо проще.
Я игриво ударила его по руке.
– Сейчас сложно познакомиться с приличным человеком, так что, будь любезен, не лишай нас надежды.
Он улыбнулся.
– А где ты живешь в Бате?
– В центре.
– А почему не переедешь в Лондон? Ведь здесь у тебя работа.
– Не совсем. Я никогда не знаю, куда забросит меня очередной контракт. Последний раз я пять недель проработал в Индонезии. Мама была не в восторге от этого…
– Твоя мама? Но почему?
– Она паникерша. Считает, что в тех краях небезопасно и что я обязательно подцеплю какую-нибудь лихорадку типа денге или что-то в этом роде. Ты знаешь, что матери всегда беспокоятся.
– Моя понятия не имеет, чем я занимаюсь большую часть времени.
Он не спросил почему.
– Она живет в Австралии, – объяснила я.
– Хорошо. – Джек кивнул, не задав больше ни единого вопроса.
– Мне кажется, тебе стоит переехать сюда, – сказала я.
– Не всем нравится жить в Лондоне, Джилли. – Он встал, собираясь выйти.
Я проследовала за ним на кухню.
– Прости, я бываю слишком назойливой.
– Я поступил в университет в Бате, и мне нравится там. У меня нет времени для переезда, поэтому я просто работаю в Лондоне. Вот и все, что тебе нужно знать обо мне.
– Все, замолкаю. – Я притворилась, что застегиваю губы на молнию. – Ты, наверное, устал? Уже за полночь.
– Нет. Не очень.
Мы налили себе выпить, а затем снова вернулись в гостиную, уселись на диван и поболтали на разные темы, от личных до самых общих, например, о политических взглядах. Я спросила, голосует ли Джек на выборах. Он голосовал. Я тоже. Одобряет ли он политику Барака Обамы. Да, равно как и я. У нас оказалось так много общего. Я спросила, что он думает о недавних банковских затруднениях. И сказала, что это просто удача, что у меня нет денег, поскольку мне нечего терять. Он согласился. Мы поделились друг с другом фразами, которые ненавидим больше всего. Джек не выносил «при всем уважении», а я – «души в нем не чаю». Мы поговорили об изобретениях. Обсудили, кто эти умные люди, которые придумали скрепку и ластик. Какому гению пришла в голову идея, что можно разбить яйцо, отделить белок от желтка и добавить в него сахар, чтобы получилось безе. Джек поделился со мной беспокойством, что ему тридцать, старость уже не за горами и надо больше бывать дома.
– Я самовлюбленный, – признался он. – Говорят, что тридцать три и тридцать четыре – проблемный возраст, потому что вроде совсем недавно тебе было двадцать
– Нэнси поделилась со мной секретом, как всегда выглядеть моложе своих лет, – все время сохранять нейтральное выражение лица.
– Нэнси?
– Моя невестка. У нее совершенно нет морщин. Думаю, она закачала себе ботокс.
– Тебе не нужен никакой ботокс, Джилли. Ты само совершенство.
– Перестань! – Я шутливо толкнула его. «Скажи ему, что тебе почти тридцать пять. Ну же. Посмотрим, будет ли ему потом казаться так же».
– Я серьезно.
Я повернулась к нему, мое сердце ликовало после комплимента. Он посмотрел мне в глаза.
– У тебя есть братья или сестры? – спросила я, и меня захлестнула волна адреналина.
– Ты само совершенство, когда не задаешь слишком много вопросов, – ответил он.
Я поймала его взгляд.
– Ты идеален… когда не уклоняешься от ответов на них.
Он приподнял бровь.
– Не слишком хорошо пытаться все выпытать в первый же вечер, Джилли. Это золотое правило.
Когда наконец пришло время ложиться спать, мы, стоя в коридоре, пожелали друг другу спокойной ночи. Я поцеловала его в щеку. Он поцеловал меня в ответ.
– Сладких снов, – прошептал он мне на ухо прежде, чем отправиться к себе в спальню, я неохотно поплелась в свою.
Среди ночи я вдруг проснулась. Я не могла вспомнить, действительно ли Джек говорил мне, что учится в университете в Бате, или мне просто показалось? Ведь когда мы сидели в пабе, он обмолвился, что не стал поступать в университет и в девятнадцать лет устроился на свою первую работу курьером.
Той ночью я спала очень плохо.
22
Было воскресенье, после прогулки с собаками в Ричмонд-парке мы с Гаем зашли в букинистический магазин. Стояла великолепная погода. Октябрьское солнце припекало наши спины и лица, трава поблескивала от росы; напротив остановился олень, не обращая никакого внимания на окружающих, словно нас там и не было.
Я знала, что наше время с Гаем подходит к концу, потому что в этом месяце возвращается Флора. Я часто спрашивала себя, возражала бы, если бы мой парень проводил время с другой женщиной, пока я находилась в отъезде. Конечно, да, даже если бы он поклялся всеми святыми, что между ними ничего не было. Я знала, что не должна слишком привязываться к нему; кроме того, я дорожила его дружбой. Мне было приятно рядом с Гаем. Находиться с ним – все равно что слушать шум дождя в теплом и сухом укрытии, закутавшись в одеяло. Также меня успокаивало то, что он не был знаком с Эдом. Рядом с ним мне ничто не напоминало о прошлом.
Я любила этот книжный магазин. В нем пахло кожей и кофейными зернами, но больше всего мне нравилось то, что, как и все светильники в магазине Мэри, каждая книга здесь имела свою историю и с ней нужно было обращаться очень аккуратно, как с хрупким стеклом. Мне доставляло удовольствие открывать романы и читать посвящения на авантитуле, которые так же дышали своей историей, как и сами произведения.
Старое издание «Грозового перевала» Эмилии Бронте посвящалось ее близким; трогательная надпись была сделана чернилами, а рядом аккуратно стояла дата.