Мы будем жить
Шрифт:
В чтении нотаций МакГонагалл не знала себе равных. Она выделяла голосом акценты, делала длинные выразительные паузы, в ходе которых Джеймсу полагалась поразмышлять над своим поведением, хмурила брови, смотрела долго и пытливо. Поэтому, когда МакГонагалл выдохлась, Поттер чувствовал себя выжатым лимоном. Хотелось вернуться в гостиную, лечь на диван, устроить голову на коленях Лили и подремать.
Джеймс тащился по коридору, мечтая не встретить никого из знакомых, потому что обсуждать с кем-то сегодняшний урок ЗОТИ у него не было ни сил ни желания. А в том, что слухи уже успели облететь всю школу,
– Поттер!
Этот резкий отрывистый голос Джеймс сейчас хотел слышать меньше всего. Вздохнув, он остановился, но поворачиваться не стал, продолжая надеяться, что Моррисон отвяжется. Выждав пару секунд, профессор, раздраженно повторил:
– Поттер, вы оглохли?
Сжав кулаки, Джеймс поморщился – сбитые костяшки пальцев все еще саднили. Моррисон, стоя в дверях своего кабинета, сделал приглашающий жест рукой. Поттер тихо выругался себе под нос и, шаркая ногами, вошел в класс. Даже не пытаясь скрывать свое раздражение, с грохотом отодвинул стул и сел за парту, стоящую ближе всего к учительскому столу. Моррисон перебирал какие-то бумажки, не обращая на Джеймса внимания. Выждав несколько секунд, Джеймс громко прокашлялся.
– Что ж, – Моррисон смял лист бумаги, – очередное блестящее выступление. – Браво!
В ответ Джеймс усмехнулся.
– Спасибо, сэр. Получить вашу похвалу – бесценно, – съязвил он.
Преподаватель ответил ему не менее «любезной» усмешкой и снова замолчал. Наглея, Джеймс побарабанил пальцами по краю парты, всячески выражая свое нетерпение. Моррисон – не МакГонагалл, перед ним изображать мальчика-паиньку Поттер не собирался.
– Это не похвала, отнюдь. Я считаю, что вы поступили очень глупо. В очередной раз.
Если бы Джеймс испытывал к Моррисону хоть долю уважения, то он бы обиделся. Но Поттер был склонен считать своего учителя озлобленным на весь мир неудачником, которому не повезло ни с семьей, ни с работой. Не то чтобы Джеймс имел что-то против преподавательской деятельности, но только идиот еще не понял, что Моррисон свой способ зарабатывания на жизнь терпеть не может. Не зря же он отрывается на студентах.
– Я всего лишь выполнял то, что велела Багнольд, – Джеймс пожал плечами. – И, если вы заметили, не так уж плохо. Вы слышали и видели, какие заклятия использовал Снейп. Я защищался. Разве не этому вы должны нас учить?
Моррисон выпрямился.
– Серьезно, Поттер? Вы считаете, что были хороши сегодня? – с издевкой спросил Моррисон. – Весьма самонадеянно.
Постепенно Джеймс начинал злиться. Адреналин от недавней схватки еще бурлил в крови, поэтому Поттер сейчас мог вспыхнуть от любой мелочи.
– Нет? – Джеймс приподнял брови. – Если бы вы не вмешались…
Неожиданно Моррисон рявкнул:
– Не вам решать, стоило мне вмешиваться или нет! Меньше всего мне хочется отвечать перед Министерством за покалеченного студента!
Смерив профессора презрительным взглядом, Джеймс откинулся на спинку стула. И чего только привязался?!
– Не пришлось бы. Если бы вы не вмешались, – гнул свою линию Поттер, – я бы разоружил Снейпа. В следующий раз можете не волноваться, сэр. Я справлюсь.
В учителе ЗОТИ Джеймса бесило все: его манера держаться, манера говорить, его походка, даже его одежда,
– Идиот… – пробормотал Моррисон.
Сначала Джеймс решил: ему показалось.
– Что? – переспросил он, закипая.
Скрестив руки на груди, Моррисон деловито продолжил:
– Я тут посмотрел ваше личное дело, Поттер. Полюбопытствовал. Вы заявили перечень экзаменов, необходимых для поступления в Мракоборческую Академию. Не передумали?
«Нет, какой все-таки урод», – размышлял Джеймс. Вот бы еще понять, когда именно он умудрился Моррисону насолить. Подумаешь, к потолку приклеил, тогда профессор сам нарвался, это была честная дуэль. Но он и до этого прикапывался, вечно ему все не нравится! Привыкший иметь по ЗОТИ высший балл, Джеймс был готов из кожи вон лезть, чтобы не допустить ни единого промаха. Но Моррисон всегда находил к чему придраться!
– Не передумал. А какая вам разница? – Джеймса несся вперед без тормозов. – Это мое личное дело. Вас не касается.
Черт побери, да половина всех выпускников хочет стать мракоборцами! Даже девчонки! Потому что сначала нужно разобраться с этим маньяком, отомстить ему за все, а потом уже жить дальше! И только такой тупица как Моррисон может этого не понимать! Министерство сейчас не нуждается в садоводах, переводчиках с древних языков и секретарях, Министерству нужны бойцы!
– Полегче, Поттер! – голос Моррисона не предвещал ничего хорошего. – Ты, наверное, считаешь, что война это игра вроде квиддича? – Моррисон сменил тон на фамильярный. – Нет, Поттер. Война – это кровь, грязь и смерть. И первыми там гибнут такие безголовые отчаянные сопляки как ты, которым не терпится себя проявить!
Решив, что с него хватит, Джеймс резко поднялся на ноги.
– Сядь! – заорал Моррисон, стукнув кулаком по столу.
Хватило всего одной секунды, чтобы растерянность внутри Джеймса сменилась на гнев.
– Кто вам дало право судить обо мне? – теперь Джеймсу уже было наплевать, он намеревался высказать учителю все, что давно вертелось на языках у семикурсников. – Вы демонстрируете всем свою форму, а сами спрятались от войны в Хогвартсе, укрылись за спиной Дамблдора, вы струсили, а я…
Лицо Моррисона побледнело. Он, размахнувшись, занес руку. Джеймс инстинктивно отшатнулся, врезаясь спиной в парту.
– Закрой рот! – вряд ли кому-то из учеников удавалось довести его до такого состояния. Джеймс никогда не считал себя слабым, но сейчас многое отдал бы, чтобы оказаться подальше от своего преподавателя. Моррисон, сделав глубокий вдох, медленно опустил поднятую руку, провел ладонью по лицу и вдруг посмотрел на Джеймса без прежнего раздражения, без привычного пренебрежения и издевки. Почувствовав себя увереннее, Джеймс выпрямился, надеясь, что на его лице не успел отразиться быстрый испуг. Напряженное молчание нарастало, Моррисон все еще внимательно смотрел ему в глаза, Джеймс упрямо не опускал голову.