Мы будем жить

Эмма IL.Vento

Мистер Поттер встает, обнимает Дорею, целует в макушку и гладит по волосам, стараясь успокоить.

– Хорошо, я поговорю, обязательно поговорю, но позже. Сейчас пусть он успокоится, остудит голову, подумает, обсудит все с друзьями… Не нужно так нервничать, дорогая. Вилли! – зовет мистер Поттер.

С легким хлопком эльф появляется посреди кухни.

– Сделай нам успокаивающий чай.

Домовик едва заметно склоняет голову и гремит посудой.

Моррисон указал ему на стул, и Джеймс, поколебавшись, сел. Сердце в груди колотилось, он был напряжен и готов вскочить в любой момент.

– Когда мне исполнилось восемнадцать, казалось, что весь мир лежит у моих ног. Я сдал экзамены, получил очень высокие баллы по основным предметам, сам директор Хогвартса дал мне отличные рекомендации – меня бы взяли куда угодно, стоило только захотеть! Это было спокойное и, как мне казалось, скучное время. Гриндевальд уже около семи лет находился в Нурменгарде, все, кто когда-то примкнул к нему, были или

осуждены, или же отказались от своих идей, завели семьи, растили детей… Ты не поверишь, но даже Гриффиндор и Слизерин почти не устраивали склок и ссор. Мне же хотелось приключений, риска и опасностей. Тогда мракоборцы занимались тем, что ловили мелких воришек, ликвидировали родовые проклятия, иногда устраивали проверки в Лютном переулке и, если повезет, находили какого-нибудь спятившего вампира или торговца веселящими порошками, – Моррисон ненадолго замолчал и улыбнулся своим воспоминаниям. – Я ни о чем не беспокоился все три года учебы: заклинания выходили легко, я получал хорошую стипендию, мне нравилась моя новенькая форма, мои однокурсники – веселые, отчаянные, шумные, и, да, мы были героями, стоило «Ежедневному Пророку» написать статью о том, что пойман какой-нибудь захудалый нарушитель порядка, как люди принимались улыбаться и пожимать тебе руку на улицах… Потом я встретил девушку. Удивительную девушку! В нее была влюблена половина моих друзей, но Дейзи выбрала меня. Мы встречались два года, я купил дом, завел счет в Гринготсе, уже присматривал обручальное кольцо… И тут все началось. Сначала никто не воспринимал волшебника, провозгласившего себя Темным Лордом всерьез. Тревожные сообщения в Министерство стали поступать позже: пропавшие люди, нападения на маглорожденных, магловские газеты писали о странных смертях. А дальше… – учитель вздохнул. – Дальше ты сам знаешь. Я хорошо помню тот день, когда я впервые столкнулся с людьми, которые теперь называют себя Пожирателями Смерти. Тогда твой отец спас мне жизнь, – Моррисон кивнул, встречая удивленный взгляд Джеймса. – В своем первом бою я полез в самое пекло – мне уж очень хотелось стать героем! И если бы Карлус не побежал следом, не успел поставить Протего, не залечил бы мою рану и не трансгрессировал бы со мной в Мунго, то мы бы сейчас не разговаривали… После того как я перешел в его группу, Карлус многому научил нас. В первую очередь как остаться в живых. Он был…

На самом деле Джеймс сначала не понимал, для чего Моррисон рассказывает ему о своей жизни, а теперь до него дошло. Очередное нравоучение!

– О, да, он был прекрасным человеком, я знаю! В последние месяцы все только и делают, что повторяют это! Но вот только это не спасло ни его, ни маму. И поэтому мне наплевать на все, что вы говорите! Моих родителей убил Волан-де-Морт и те, кто ему служит. А я убью его.

Моррисон взглянул на ученика с живым интересом.

– Убьете? Серьезно? Считаете, что выпустить Аваду также легко как Люмос?

Кровь снова прихлынула к щекам.

– Пусть вам это и не нравится, но мои оценки одни из лучших на курсе. А сегодня вы не видели и части того, что я могу, – презрительно отрезал Джеймс.

Профессор рассмеялся.

– Да я не об этом, Поттер. В том, что вы в состоянии сотворить любое Непростительное, я не сомневаюсь, с вашими-то способностями! Хотя, насчет Круциатуса можно поспорить… Но вот убить человека глядя ему в глаза, Поттер, это вы тоже сможете?

– Я…

– Да помолчите уже, Поттер! – прикрикнул Моррисон. – Я хочу, чтобы вы поняли, почему ваш отец так не хотел, чтобы вы в это лезли! Не только потому, что он любил вас и боялся за вашу жизнь! Он не хотел, чтобы его сын когда-нибудь узнал, каково это, быть убийцей! Какими бы сволочами ни были Пожиратели Смерти – это живые люди! И, поверьте, вы до к конца своих дней будете помнить каждое лицо… – Моррисон закашлялся.

Несколько ошарашенный и словно прибитый к стулу, Джеймс переваривал услышанное. Папа почти никогда не говорил о своей работе, уходя от расспросов. Привыкнув к этому с детства, Джеймс даже не пытался вытянуть из отца подробности, убедившись, что это дело пустое. Мама, наверное, знала больше, но тоже предпочитала молчать. Лет десять назад Джеймс однажды видел папу, стоящего у раковины в ванной комнате, он брызгал себе на лицо ледяную воду и его руки мелко дрожали. Потом, бывая дома только на каникулах, Джеймс был так увлечен друзьями, своими «серьезными» проблемами, Лили, что родительские заботы просто перестал замечать. Сейчас вспомнились папины бессонницы – он порою до рассвета сидел в гостиной, читал книги, а этим летом часами бродил по саду.

– Дейзи погибла во время череды нападений на маглорожденных детей у Дырявого котла. Погибла, потому что отказалась убраться с дороги, когда один из Пожирателей шагнул к девочке… – глаза Моррисона потемнели. – Когда я узнал об этом, то чуть не свихнулся. Дейзи была смыслом моей жизни, я никогда и никого не любил сильнее, – профессор отвернулся, глядя в окно, за которым сгущались сумерки. – Мы их выследили уже на следующий день. Всех пятерых. Они прятались в Лютном, оттуда же делали набеги. Я убил их, – жестко и резко бросил Моррисон. – Не задумываясь. Не колеблясь. Ранил двух мракоборцев, попытавшихся мне помешать. Я был в ярости, швырял проклятиями

во все стороны, пока кто-то не оглушил меня. Уже потом были долгие разбирательства, меня таскали по допросам, я даже ничего не отрицал. Меня бы посадили, но мои друзья написали прошение Министру, ссылаясь на исключительные обстоятельства, на мое стрессовое состояние, на личности убитых. Еще вмешался один человек, Крауч, он сейчас важная шишка в Департаменте магического законодательства, даже в начальники метит, он всегда выступал за наделение мракоборцев особыми полномочиями… Когда все закончилось, я, не дожидаясь приказа, уволился. Меня бы все равно не выпустили бы на боевое задание, перевели бы на кабинетную работу.

Джеймс заставил себя поднять голову и посмотреть Моррисону в глаза.

– Но ведь вы были правы, – тихо, но уверенно сказал он.

Моррисон слабо улыбнулся.

– Ты говоришь как Карлус. Его тоже спасала твердая непоколебимая убежденность в собственной правоте.

Некоторое время они молчали, затем Моррисон встал, уперся руками в спинку стула и вновь усмехнулся, но теперь уже гораздо веселее.

– Когда твой отец узнал, что профессор Дамблдор предложил мне должность, то попросил за тобой присматривать.

А, значит, вот чем Моррисон занимался весь год! Теперь ясно! Джеймс не сдержался.

– Ходят слухи, что эта должность проклята.

Моррисон приподнял брови.

– Спасибо за беспокойство, Поттер, – он посмотрел на часы. – Думаю, что вам пора. Иначе с минуты на минуту Блэк, посчитав, что вас нужно спасать, взорвет дверь кабинета.

Взъерошив волосы, Джеймс хмыкнул и пошел к двери. На самом деле, совесть нашептывала, что есть вещи, за которые перед профессором стоит извиниться. Он ведь, оказывается, не такой урод как считают ученики. Ладно, теперь он перестанет срывать его занятия, пусть это и будет извинением. Или все-таки… Джеймс замедлил шаг, но тут Моррисон бросил ему вслед:

– Ах, да, и минус двадцать баллов с Гриффиндора.

Все благие намерения тут же испарились

– За что?! – громко возмутился Джеймс.

Моррисон прищурился.

– За бардак, устроенный на моем уроке. Вы свободны.

На прощание Джеймс от души хлопнул дверью.

Профессор ЗОТИ покачал головой и, обмакнув перо в красные чернила, положил перед собой домашнюю работу Римуса Люпина.

====== Глава сорок восьмая. Марлин МакКиннон ======

Марлин так и не смогла понять, откуда в Хогвартсе взялась эта комната. Просторная, с мягким ковром на полу, с золотисто-алыми стенами как в факультетской гостиной, с мягкими диванами и большим граммофоном в углу… Повсюду были праздничные гирлянды, разноцветные воздушные шары, стол ломился от сладостей из магазинчиков Хогсмида и стряпни домашних эльфов, в самом центре возвышался огромный фруктовый торт со взбитыми сливками. Горели свечи, громко играла музыка, Сириус достал из школьной сумки три бутылки огневиски, бутылку хорошего французского вина, Лили наливала сок в кувшины, а Римус и Эмма расставляли тарелки. Сам именинник, нацепив клоунский нос и дурацкие цветные рожки, сидел на импровизированном троне, сделанном из двух стульев и множества подушек, вертелся во все стороны, командовал и болтал не переставая. Сегодня, в честь праздника, Сириус и Питер взорвали в Большом зале десятки фейерверков, которые, грохоча, посыпали головы студентов красными и зелеными искрами. Вокруг все визжали, пуффендуйцы стучали ложками по столу, когтевранские и слизеринские старосты надрывали голоса, стараясь угомонить толпу, а гриффиндорцы, столпившись вокруг Джеймса Поттера, дружно орали поздравления, потом затянули песню. МакГонагалл, прибежавшая на шум, чуть в обморок не упала, увидев все это безобразие. Сириусу здорово досталось, но это не испортило его настроения. Весь день студенты обсуждали утренний бедлам, а Джеймс едва успевал отвечать на поздравления: парни жали ему руку, девчонки норовили обнять и поцеловать в щеку, но Лили не отходила от своего парня ни на шаг, крепко держа его под локоть.

Джеймс уже успел сорвать упаковки со всех подарков. Марлин, не придумав ничего удачнее, подарила Поттеру номерной коллекционный снитч, Питер коробку волшебных вредилок – школьный завхоз грозился голову снять с любого, у кого обнаружит что-то подобное. Римус, несмотря на то, что Джеймс в притворном ужасе вытаращил глаза, несколько книг, но стоило Поттеру взглянуть на обложки, как он радостно заулыбался. Получив от Эммы Уэйн перо, исправляющее все ошибки, Джеймс тут же посетовал, что когтевранцы считают гриффиндорцев глупыми и, как выяснилось, это не предрассудки. Сириус, гадко ухмыльнувшись, сунул Джеймсу железный гребень – такими обычно расчесывали гривы лошадям и какую-то плоскую железную штуку с шершавой поверхностью. Ее применения Марлин не знала, а вот Эванс живо поинтересовалась, зачем Сириус притащил сюда напильник. Сириус покатился со смеху: «Как зачем? Рога подравнивать!». На взгляд Марлин, шутка была идиотская, с дурацким намеком в адрес Лили, но Джеймс почему-то не стал обижаться, а только расхохотался в ответ. Позже Сириус отдал еще один подарок – плакат с изображением квиддичной команды, Марлин никогда не могла запомнить их названия, с автографами игроков и подписью тренера. Лили купила Джеймсу рубашку и, судя по тому, что Эванс проторчала в ванной комнате целую вечность, сюрпризы для Поттера на сегодня еще не закончились.