My December
Шрифт:
Если бы этими словами она могла хоть как-то унять дрожь, то с радостью сделала бы это. Однако, поднимаясь через каждый пять минут на ноги, вспоминая какие-то связки из вальса, Гермиона судорожно понимала, что паникует еще больше.
Когда на часах повисла цифра 16:40, и девушка в сотый раз прошла из угла комнаты в другой угол, остановившись перед зеркалом, дверь мягко отворилась.
Он молча стоял на пороге, держась за ручку. На нем был великолепный темно-синий костюм, будто сшитый специально на него.
Он хмуро отдернул край плаща, где торчала белая рубашка, и медленным взглядом прошелся по фигуре Гермионы, рассматривая собственный подарок. Будто оценивал, насколько оно хорошо, и не прогадал ли он с размером.
— Ну… как тебе? — девушка смущенно уперла руку в бок и слабо покрутилась. Ткань слегка подлетела к верху, создавая ощущение легкости.
— Стань спиной. И убери руку, — отозвался он, прислонившись плечом о дверной косяк. Засунул ладонь в карман, где, конечно же, торчала его волшебная палочка.
Она послушалась, оборачиваясь к нему затылком. Густые волосы закрывали плечи и руки, а длинное платье струилось вниз.
Так же медленно, как и вошел, он прошел вперед. Ветер подул из открытого окна, и девушка поджала плечи, повернув голову к парню.
Она была прекрасной. В этом платье или без него. Вся, без исключения. Начиная с милой улыбки и заканчивая смеющимися глазами.
И он ее любил. Такую разную: сонную по утрам, ковыляющую в душ. Рассерженную, сидящую на уроках. Милую, флиртующую в Большом зале. Невероятно красивую, стоящую в его подарке.
Она была его. И только его. И он понятия не имел, как сможет убить ее.
Девушка стала напоминать ему хрустального лебедя, которого можно сломать, просто неосторожно сбросив на пол. И он разобьется, разлетаясь на тысячу осколков.
Парень ощущал, что должен, просто обязан, защищать ее, такую маленькую и хрупкую. И он бы делал это хоть каждую секунду, лишь бы она была счастлива. Однако не сможет уберечь от самого себя.
Он положил холодные ладони ей на плечи, чуть прижимая девушку к себе.
— Драко?..
Он нежно убрал волосы со спины, перекладывая на ключицы. Провел пальцем по узорам, которые украшали наряд сзади. Маленькие камушки блестели, отражаясь от стекла.
Он поддался вперед, еле-еле прикасаясь губами ее открытой шеи. Девушка вздрогнула, чуть отшатнувшись в сторону.
Но ему хватило и этого мгновения, чтобы навсегда запомнить аромат ее тела, ее волос. Ее длинную шею, маленькие плечи.
— Ты изумительна.
Она обернулась, похожая на грациозную птицу, которая взмахивает перьями при взлете. Только у нее подлетало синие платье, притягивающее взгляд.
— Правда? — легкая улыбка, такая же светлая, как и
— Правда.
Гермиона, поднеся ладони ко рту, засмеялась чистым и детским голосом. Румянец покрыл ее щеки, и она смущенно опустила голову.
— Я хотела поблагодарить тебя за это шикарное платье. Я бы никогда не смогла его купить, если бы не ты. Спасибо, — она пождала губы, еще раз посмотрев на себя в зеркало.
Гермиона еще ни разу в жизни не видела себя такой красивой. Она была яркой в подарке, цвета бушующего моря, эффектной, кричащей. Но, посмотрев на ее образ в целом, можно было точно сказать, что она была до безумия нежной.
Драко окинул ее медленным взглядом: красивые волосы, которые больше не считал сеном, большие глаза, выделяющиеся скулы, тонкие губы. Посмотрел на небольшую грудь, маленькую талию и слегка выпирающую попу из-под тканей.
Это последний день, когда он видит ее. Последние часы, когда он может прикасаться к ней. Мгновения, когда может говорить с ней.
Грейнджер.
Гермиона.
Герми.
Как он сделает это? Как он сможет убить тебя? Как вообще позволит себе занести палочку, чтобы сказать непростительное заклятие?
Она быстро подошла к нему, поцеловала в щечку. И он чуть ли не простонал от досады, когда она отстранилась и весело прошагала из комнаты.
И захотелось закричать: “Стой!”. Чтобы она не выходила отсюда, чтобы спряталась. Чтобы он не нашел ее, не привел туда, в Мэнор.
Боже… Пусть с ним что-то случится. Пусть он не сможет убить ее, и Волан-де-Морт простит ему и семье это. Пусть отпустит живыми.
Пусть… да пусть он умрет на месте, лишь бы не появляться в доме. Не тащить ее туда.
— Драко! — раздалось из гостиной. — Идешь?
— Иду, — отозвался он.
И проглотил ком в горле, пару раз моргнув ресницами, чтобы скупая слеза не покатилась по щеке.
Убьет. Он правда убьет ее.
Она испуганно смотрела на закрытую дверь, которая должна была отвориться через пару минут. Она крепко ухватилась за локоть Драко, что стоял прямо возле нее.
Гермиона до сих пор не понимала, почему Амбридж вдруг захотелось сделать этот бал. Причем так, чтобы его открывали старосты.
“Вы должны выглядеть великолепно, — сказала она им на первой репетиции, — так, словно вы всю жизнь танцуете. Словно для вас это все не впервой. Вы открываете праздник. Вы — почти что главные гости на нем. Почет и уважение школы, ее лицо. Сделайте все так, чтобы все вспоминали это не один день”
Легко же все-таки говорить. А вот на деле — все гораздо труднее, чем можно себе представить. Сейчас все ученики стояли там, в ожидании чего-то, а им, старостам, приходилось нервничать перед дверью, потому что они — почти что главные гости.