My December
Шрифт:
И в такие минуты Гермиона понимала, что он самый сильный человек, которого она когда-либо встречала. И становилось до тошноты стыдно за свое поведение, когда уехал Драко.
Она не могла отойти несколько месяцев, не понимая, как можно существовать без него. Того, кто ей был нужен. Того, кто писал ей раз в тридцать дней, потому что так было нужно. Того, кто ни разу так и не сказал ей “Я тебя люблю”.
А она так любила. Безумно, полностью утопая в этом чувстве. И, казалось, с каждой минутой
Мира без него не было. Было что-то призрачное, что-то еле доступное для нее. Что-то слишком тяжелое без его присутствия рядом.
И это терзало ее каждую секунду, хотя она прожила без него два года.
И все равно:
Ложась в постель, в ее мыслях был он. Просыпаясь рано утром, под рассвет солнца, был он. Идя на работу в Министерстве, был он. Сидя за многочисленными бумаги за офисном столом, был он. Прогуливаясь в красивом парке, был он.
Везде был он.
Хотя его, на самом деле, и не было. Был лишь недосягаемый образ, который ни на мгновение не покидал ее.
— Ну? — Ленни с нетерпением посмотрел на нее.
— А… да… — она взяла книгу в руки, открывая на первой страницы. — Есть такой писатель в обычном мире, Иосиф Бродский. Я прочту тебе его стихотворение, — горькая улыбка коснулась ее лица, когда парень с интересом приготовился слушать, — называется “Одиночество”.
Она прокашлялась и приготовилась к чтению.
— Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое…
…— Если у тебя нет времени на меня, то я больше не стану забирать его.
— Для тебя оно всегда есть у меня.
— Когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба…
…— Не прикасайся ко мне.
— Иди сюда.
— Когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество…
…— Герм…
— Гермиона.
— Не трогай меня.
— Извини.
— Ты можешь размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности…
…— Мне так страшно.
— Знаю.
— Идей, гипотез, восприятия
произведения искусства…
…— Отойди…
— Извини меня.
— Уйди.
— Пожалуйста.
— И — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса…
…— Тебе же нравится это. Ты же хочешь меня.
— Драко, нет.
— Ты хочешь.
— Что?
— Ты хочешь меня, Грейнджер. Признай это.
— Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами…
…— Драко?..
— Ты изумительна.
— Правда?
— Правда.
— Которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми…
…— Я же люблю тебя, Драко!
— Ты меня что?
Она замолчала, чувствуя, как слезы бегут по ее щекам. Любимый стих мамы всплыл в голове, как напоминание
“Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью,
не приносили утешенья мне”
2000
— Я думал, что любовь погасла навсегда,
Что в сердце злых страстей умолкнул глас мятежный,
Что дружбы наконец отрадная звезда
Страдальца довела до пристани надежной.
Я мнил покоиться близ верных берегов,
Уж издали смотреть, указывать рукою
На парус бедственный пловцов,
Носимых яростной грозою.
Снова стихи, уже выученные на память. Снова суббота, обведенная в календаре красным кругом. Снова она, все такая же грустная.
Ледяной ветер терзал, больно ударяясь в спину. Она сидела, чуть ли не скрутившись пополам, натягивая воротник от свитера на горло. Зимнее пальто больше не согревало. И становилось как-то слишком холодно.
Сколько она здесь сидела, даже не знала. Просто пару минут, просто несколько часов.
А какая, впрочем, разница?
Что ее ждало в этой жизни? Пустая квартира, открытые окна и выключенный камин?
Именно эти вещи. И ничего больше.
Никого больше.
Да она, собственно говоря, и привыкла.
Громкий будильник. Утренняя ванна. Быстрый завтрак. Работа. Вечер. Телевизор. Книга. Ночь. Утро. И все заново.
Как в долгом сне, который продлится всю жизнь.
Всю эту нескончаемую жизнь.
Она точно поняла, что не нашла себя в этом мире. Что ее, в общем-то, и нет в нем. Потому что жила она прошлым, а настоящее текло слишком медленно, что само слово звучало для нее, как “вечность”.
Четыре года после его отъезда она провела так — вроде бы, существуя, а вроде, и нет. Конечно, тот год, когда была война, ее мысли вытеснили более важные проблемы, но Драко не заставил себя ждать. И, как только Темный лорд был повергнут, его образ вернулся. Словно напоминая, что никогда не уйдет из ее головы. Никогда не оставит ее мысли.
Всегда будет рядом.
Но не Драко. А этот глупый образ, который всегда стоял перед ее глазами.
Ей даже порой казалось, что она видит его глаза, разных оттенков серого. Чувствует теплые руки на плечах. И ощущает его запах на своей коже.
Но ей только казалось, потому что оказывался кто угодно около нее, но не Драко. Что угодно, но не его глаза. Не его руки. Не его запах.
Она дотронулась пальцами холодного мрамора.
Только он успокаивал ее в эти года. Только он дарил радость и заставлял жить дальше, радуясь жизни.