My December

Nina16

Волан-де-Морт сильнее, сильнее всех волшебников, вместе взятых. Скоро с Гарри погибнут все неверные и осквернители крови. И многие из них будут убиты рукой Драко. И Гермиона Грейнджер не исключение. Наверное, она одна из самых известных маглорожденных в волшебном мире. Она и ее семья будут одними из первых жертв.

На секунду Малфой представил ее, лежащую в темницах имения. Израненная, покрытая грязью и засохшей кровью, с широко распахнутыми, пустыми, как стекло, глазами. Всего минуту назад Гермиона молила Драко о пощаде, плакала, протянув к нему руки, говорила, что когда-то

он бы этого не совершил. А Малфой бы ответил, что это “когда-то” было давно, мир изменился, изменился и он сам. Пожиратель бы поднял свою дрожащую руку и одними губами произнес заклинание, которое, под руководством Темного лорда, перестало быть запретным.

И вот бывшая сокурсница лежит перед ним мертвая. По ее впалым щекам стекают слезы, из приоткрытых губ струится кровь — такая же грязная, как и она сама. Кровь предательницы. Грейнджер умрет, рано или поздно, и убийцей может быть он сам.

Драко часто заморгал, пытаясь прогнать эти навязчивые мысли, которые не давали ему покоя весь день.

“Убить Грейнджер. Убить Грейнджер”

Еще полгода назад о таком думать было нормально, но не сейчас. Малфой точно не знал, что Гермиона для него значит.

Предательница, враг. Подруга, человек, ради которого можно совершить что-то невозможное? Или же просто - староста. Надоедающая, навязчивая, но такая…

Девушка стояла всего в метре от Малфоя, все так же скукожившись. Ее глаза были прикованы к его правой руке. Дрожа всем телом, она пыталась рассмотреть ее, прищурив глаза. С ее юбки стекали большие капли, создавая лужу вокруг. Холодную, привлекающую внимание, с хлюпающим звуком.

Драко хотелось спрятать запястье, убежать отсюда — лишь бы Грейнджер не узнала.

И в следующую секунду он знал, что произойдет.

Девушка бросила быстрый взгляд прямо в глаза парня, где почитала правду: он — Пожиратель. Эта фраза четким текстом появилась в его голове, и парень еле сдержался, чтобы не прокричать ее.

“Замолчи! Заткни свою пасть, идиот!”

А на губах уже: “Я — Пожиратель”. Шепотом, не слышно ни для кого, кроме обладателя.

Гермиона резко подалась вперед, разрывая рукав его рубашки. Потянув руку на себя, девушка закричала. Ее глаза округлились, заметив глубокую, кровоточащую рану, за которой не было видно татуировки.

Малфой быстро отдернул запястье, шикнув. Его трясло от злости. Драко замахнулся и со всей силы ударил Грейнджер в плечо — да с такой силой, что девушка плюхнулась в кресло, стоящее позади нее. Она дотронулась до кожи, которая теперь неимоверно болела. Завтра на ее предплечье будет красоваться багровый синяк, еще одна рана, нанесенная слизеринцем.

— Ты что, с ума сошла, грязнокровка?! УБРАЛАСЬ НАХРЕН ОТСЮДА! — проорал он, убивая Гермиону одним только взглядом, в котором хватило бы яда на то, чтобы убить весь Лондон в течении одной минуты.

Девушка продолжала сидеть, смотря на свою одежду, на которой остался кровавый отпечаток его руки. Она тупо моргала, прокручивая в голове удар.

Раз — и тяжелый, грубый кулак врезается в тонкую, грязную кожу. Раз — и она падает, задыхаясь от запаха пыли.

В который раз гриффиндорка убедилась - сколько бы раз

она не пыталась проявить хоть какое-то человеческое отношение к Малфою, он ее отвергал.

Как всегда. Гермиона привыкла. Привыкла, что к ней относятся, как к мусору. Что она помогает, но отдачи не получает. И это было ужасно. Она больше не боролась, смирилась. Ее жизнь уже не могла испортить одна грубая фразочка. Все и так было хуже не куда.

Молча, без лишних слов, Гермиона встала на дрожащие ноги. Развернулась, шагая в сторону своей спальни. Капли от дождя, перемешанные с кровью, тяжело падали на пол. Оставляли длинную дорожку.

Больно.

Девушке было жаль. Жаль, что ей не дали умереть.

Дверь с грохотом захлопнулись. И она заплакала, заплакала, как никогда прежде. И дело было не в Малфое, а в самой Гермионе. Она была слишком слаба даже для того, чтобы дышать.

Вечная боль — вот, что такое жизнь. Испытание, которое выдерживает далеко не каждый. И она была не такой сказочной и красивой, как в любовных романах. Не было ни принца на белом коне, ни замка, ни доброй феи. Гермиона выросла из сказок и столкнулась с реальностью, которая ранила ее не хуже острого лезвия.

А Драко, тем временем, прислонился к деревянной поверхности, слушая плачь Гермионы. Холодными, дрожащими пальцами проводил по лбу, чувствуя прилив крови.

И Малфою тоже было жаль, жаль, что он — такая мразь. Знал, но ничего не мог с этим поделать.

Они оба не заслужили таких страданий. И каждый приспосабливался к ним, как мог. Гермиона вечно плакала, убивая себя. Он же понимал, что жизнь не терпит слабых, и для того, чтобы справится с этим, надо искоренить эмоции из своего сердца, продать душу дьяволу. А для того, чтобы быть королем, как он всегда мечтал, нужно гораздо большее.

Нужно стать дьяволом.

***

Стук, стук.

Тяжелые веки борятся с сознанием.

Стук, стук.

“Вставать. Пора вставать”

Стук, стук.

Ресницы медленно распахиваются.

Стук, стук.

Гермиона ложится на руку, еле открывая глаза. Полночи девушка не могла уснуть от кошмаров: она бежала к Драко, пытаясь спасти его от самоубийства, пока Гарри с Роном неслись навстречу своей смерти, а сладкий голос шептал: “Если бы я не любил тебя - уже убил бы”.

После таких ужасов у гриффиндорки осталось странное ощущение - будто, если бы это была реальность, именно Ленни убил всех ее друзей и Драко. Из-за ревности, чувства собственности и эгоизма. Из-за этого дурного чувства, что, если ты один раз заговорил с человеком, то все, он — твой на веки вечные.

Тяжело вздохнув, протирая грязными пальцами сонные веки, девушка перевела взор на окно. Занавески были раздвинуты, открывая прекрасный вид на лес. Кроны деревьев раскачивались, поддаваясь силе ветра, дождь продолжал идти, заставляя капли стучать по стеклам.

Сил не было никаких. Да и настроения как такого тоже. Лишь грусть, нагнетаемая погодой еще больше, лежала на хрупких плечах девушки. Она лежала на белой, чистой постели, закутавшись в одеяле. В порванной одежде, в земле, в ботинках с дырками. Ей было так спокойнее этой ночью, безопаснее.