Мы идем к монстрам
Шрифт:
— Нет, нет, нет, — продолжала рыдать Мерси. — Это намного больше! Это зло…
Мы с Ханной уставились на неё.
— Она… злая.
— Чушь собачья, Мерси, — сказала я. — Не существует такого понятия, как зло. Вещи либо испорчены, либо нет, и эта вещь… испорчена. В жизни есть свои испытания, вот и всё. Мы собираемся пройти через это, и мы справимся, сплотившись как одна команда.
Но она просто лежала и качала головой в изумлении.
— Нет, нет, это зло. Она злая, Зенас злой, весь дом злой, — она вздрогнула. — Я чувствую это.
Как бы там ни было… Может, она достигла дна; облизывание грязных задниц может сделать
Зенас сел на место водителя. Он всё ещё был в костюме горничной, но теперь на нём была ещё и кепка шофёра. Мудак. Кеззи села впереди.
— После такого тяжёлого рабочего дня, — сказала она своим типичным фальшивым игривым голосом, — я думала, вы, девочки, оцените поездку по городу, — затем она снова посмотрела на нас. — Ну, не так ли? Разве вы не оценили бы поездку по городу?
— Да, мисс Кеззи, — сказали мы все сразу.
— Я так и думала…
Она и Зенас ели вкусные бисквиты с ирисками с кремовой начинкой. Эти лакомства были моей любимой едой, когда я была ребёнком, и они всё ещё были такими же на вкус в наши дни. Мы чувствовали их запах на заднем сиденье. По запаху можно было почти почувствовать вкус этой восхитительной глазури. И у них была целая коробка с лакомствами впереди; Кеззи и Зенас заталкивали их в рот.
Я наклонилась вперёд.
— Эм-м-м, мисс Кеззи? Как вы думаете, может быть, мы могли бы попробовать несколько этих бисквитов, пожалуйста?
Она оглянулась, приподняв бровь.
— Что ж, Энн, вы, девочки, участвовали в серьёзном труде сегодня, и вы проявили огромную силу и смекалку. Если бы это зависело от меня, я бы без колебаний позволила вам всем поесть бисквитов. Но в интересах равенства, я оставлю решение Зенасу, — она посмотрела на него. — Зенас? Ты чувствуешь, что девушки заслуживают бисквиты?
— Ну, это правда, что они сегодня усердно трудились, — и, конечно же, отморозок произнёс это с ударением на слова «усердно трудились», как полный идиот. — И, э-э-э, они все прошли своё испытание на девственность. Так вот, вы знаете, что касается этих бисквитов, я должен сказать…
Мы все скрестили пальцы, а Мерси даже шептала молитвы.
— Бля, нет! — Зенас засмеялся. — Эти бисквиты с ирисками с кремовой начинкой слишком хороши для них, — а затем он запихнул в рот ещё один бисквит.
Он и Кеззи хохотали.
Мудак, ох, мудак. Хиты в его исполнении просто продолжались. Это действительно было больно. Они нажимали на наши кнопки, как никогда никто не нажимал; это было похоже на психологическую пытку. Вы заставляете девушек пить кофе со спермой и лизать вонючие подмышки, промежности и трещины в заднице, а затем едите вкусные бисквиты прямо перед их лицами и говорите, чёрт возьми, «нет». Эти двое ублюдков посмеялись ещё немного, как грёбаные гиены, а мы просто сидели там, как облитые помоями. Лучший способ отвлечься от того, насколько я их ненавижу, — это просто посмотреть в окно на город, но именно тогда я обнаружила, что города на самом деле нет. Женский колледж Данвича практически существовал в глуши. Вокруг были либо леса, либо дерьмовые сельхозугодья. Время от времени мы проезжали мимо какой-нибудь дрянной бензоколонки,
— Видите ли, девочки, весь этот район на многие мили вокруг и в течение многих лет назывался Данвич, и б'oльшая часть этой земли принадлежала семье, которая поселилась здесь в конце 1600-х годов, семье Уэйтли, — Кеззи снова повернулась к нам своим каменным лицом. — Теперь, кто собирается произвести на меня впечатление и сказать, почему это имя не только знакомо, но и важно? Ханна?
— Что ж, мисс Кеззи, это имя важно, потому что, потому что… — затем Ханна остановилась, как всегда. — О, я не знаю!
— Ты такая… такая смышлёная, Ханна, — съязвила Кеззи. — Тебе не хватает мозга с момента твоего последнего испражнения? Хм-м-м? — она повернулась ко мне. — Энн?
Я вспомнила этот тупой документ у неё на стене.
— Потому что Мика Уэйтли был человеком, который передал землю другому человеку, его другу, который позже основал там колледж.
— Я действительно впечатлена! — а затем Кеззи усмехнулась Мерси. — А кто был тот человек, который основал колледж, Мерси?
— Э-э-э, я знаю! Элмер Фадд!
— О, Мерси, Мерси, Мерси, — покачала головой Кеззи. — Что я буду с тобой делать? Твоё невежество, поистине не имеющее аналогов в наше время.
— Элмер Фрай был всего лишь регистратором документов по сделке с землёй, — сказала я. — Думаю, парнем, который основал колледж, был Джозеф Карвен.
— Ты думаешь правильно, Энн. По крайней мере, ещё не во всех домах погас свет. Тем не менее, за десятилетия — на самом деле за столетия — семья Уэйтли, как и другие семьи Данвича, пришла в упадок, и в конце концов, скажем, к 1930-м годам вся земля вокруг колледжа была либо аннексирована соседними округами, либо продана государством. Но эта земля — по которой мы сейчас едем — выглядит так же, как и в прошлом, в старые времена, колониальные времена, дни, которые легли в основу этой великой страны, в которой мы живём сейчас. Это приятное, ностальгическое чувство. Ностальгия так важна, вам не кажется? — она посмотрела на Ханну. — Ну, не так ли, Ханна?
— Ага, мисс Кеззи!
— А почему? Почему, Ханна, ностальгия так важна?
Ханна задрожала.
— Я-я-я… о, чёрт! Я не знаю!
— В самом деле. Похоже, что ты ничего не знаешь. Мерси?
Мерси только начала рыдать.
— О, ради всего святого, Мерси! Ты — определение термина «сиськи на быке» — абсолютно бесполезная вещь, — затем каменный взгляд вернулся ко мне.
«Бля, — подумала я. — Что сказать?»
— Ностальгия важна, потому что она напоминает нам не только о том, откуда мы пришли, но и определяет, кто мы есть на самом деле. Например, прогулка по этим старым дорогам — как вы сказали, мисс Кеззи. Дело не столько в том, что мы едем по дороге, мы едем по кусочку нашей истории.