Мы искали друг друга
Шрифт:
Пласт выбрали подчистую. Копать дальше, судя по всему, было бесполезно и, к тому же — опасно. Теперь все силы бросили на процесс переработки сырья.
Одно только не радовало: очень уж скудным и однообразным было питание. Консервы надоели — глядеть было тошно. Еще скорее осточертели «пачковые» супы. Картошку приходилось экономить, ее клали в суп, чтобы тот не был совсем уж «бумажным».
— Когда мы с тобой разбогатеем, Макс, — говорил Бочкин, с отвращением хлебая супчик, — то пойдем в японский ресторан. Я знаю один в Москве. Ты
Макс глянул на приятеля, словно желая укусить.
— Я борщ предпочитаю. Со свининой.
— Ты не гурман! Понимаешь, можно заказать морской гребешок…
— Пошел ты! Засунь этот гребешок себе, знаешь куда! — ругнулся Макс. — Слушай, охотник хренов, у тебя ружье без дела валяется, а мы сидим без мяса.
— Верно! Завтра с утра иду за зайцами.
Не соврал Бочкин. Чуть свет ушел, прихватив ружьишко. К полдню вернулся, принес двух подстреленных зайчишек.
— Свежее мясо, как заказывали, сэр. На ужин жаркое сварганим. С картошечкой, с лучком, да под спиртик, а?
Макс проглотил слюну.
— Алик, ты гений! Эх, нам бы еще помидорчиков свежих, огурчиков…
— Идешь ты, пляшешь! — огрызнулся Бочкин. — Не порть, бога ради, настроение.
С ужином решили не затягивать. Ободрали и выпотрошили зайцев, сели картошку чистить.
— Сколько картошки взять? — спросил Макс, шаря в брезентовом мешочке.
— Давай уже всю, раз пошла такая пьянка. Поедим один раз от души.
— Нужно говорить: наедимся от пуза, ха-ха, — хохотнул Макс.
Скоро мясо с луком и специями уже шкворчало в котелке над очагом.
— Закидывай картошку! — скомандовал Бочкин. — Э! Смотри, кто это к нам направляется?
К ним действительно приближалась некая неопределенного пола фигура, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся женщиной. Причем молодой. Только в странном наряде: сверху синий балахон какой-то, типа холщовой рубахи без рукавов, под ним затертые до дыр вылинявшие джинсы. Пшеничного цвета прямые волосы незнакомки были перехвачены на индейский манер лентой на лбу. Женщина была босая.
— Добрый день, — поздоровалась незнакомка. — Вы геологи, да?
В голосе ее чувствовался явный акцент.
— Здравствуйте, — ответили «добытчики». — Да, мы геологи.
— Вы из Душанбе, да?
— Ага. А вы?
— Я из Литвы. Каунас, — пояснила женщина. — Можно я здесь посижу?
— Конечно! Присаживайтесь, — галантно воскликнул Бочкин. Стульев у них не имелось, и гостью усадили на толстый кривой ствол березы, служащий приятелям скамьей.
Макс был озадачен. Какая нелегкая занесла сюда эту странную особу? Сейчас, когда люди опасаются лишний раз в соседний магазин сходить… Из Литвы, надо же. Он вспомнил, вдруг, информацию о женщинах-снайперах, воевавших, как утверждали, по найму на стороне «вовчиков». Те тоже были литовками. Может, и эта женщина — наемница?
Незнакомка словно угадала мысли Макса.
— Возможно, вы подумаете, что я из тех, кто нанимается воевать в Таджикистане? Нет, нет! Я не из их числа. Совсем наоборот. Я пацифистка. Хиппи. Ненавижу войну. И политику, тоже. Вообще не люблю цивилизацию. Мне природа нравится, горы. Здесь, в Фанских горах я уже в четвертый раз.
Понятно. Неожиданная гостья принадлежала к многочисленному племени «отшельников», бегущих из «каменных джунглей» в нетронутые цивилизацией места: горы, тайгу, на острова какие-нибудь. В прежние годы такие здесь на каждом шагу попадались. Но то раньше было. А теперь, когда война кругом…
— А как вы сюда доехали? — поинтересовался Бочкин.
— Автостопом. Сначала в Душанбе приехала, потом сюда. В кишлаке мне сказали: тут двое геологов из города. Вот решила зайти к вам. Не прогоните?
— Бог мой, конечно! Оставайтесь, сколько захотите! — засуетился Бочкин. — Скоро ужинать будем.
Макс не сказал ничего.
Женщина, заручившись согласием хозяев, скинула с плеч небольшой рюкзачок (интересно, что в нем могло поместиться, разве что косметичка, да пара сменного белья), извлекла от туда полотенце, направилась к речке.
У воды гостья быстро скинула всю одежду и, сверкая на солнце ягодицами, принялась мыться. Даже не потрудилась отойти в сторону.
Приятели переглянулись. Глаза Бочкина горели огнем: точь-в-точь — марал в период гона. Макс, конечно, тоже не из камня был сделан, но держался куда сдержанней. Женщина была совсем не в его вкусе: крупной кости, с «лошадиным» лицом. А главное, незнакомка, должно быть, привыкла расплачиваться за услуги «натурой»; Макс к подобным особам относился с большим предубеждением: кто знает, чего от них ожидать.
За ужином познакомились.
— Меня зовут Вайва, — сообщила гостья.
Хозяева тоже представились. И все сразу перешли на «ты».
— Давай за знакомство, — предложил Вайве Бочкин, разливая спирт в кружки.
Та выпила не жеманясь. Похвалила стряпню «добытчиков»:
— Очень вкусно!
Бочкин был сама любезность: подкладывал гостье куски получше, подливал в кружку, развлекал «светской» беседой.
— Мне в Литве доводилось бывать. В Вильнюсе, в Клайпеде, в Паланге.
— А в Каунасе?
— Вот в Каунасе не бывал. Зато Ригу хорошо знаю. Я три года отучился в РИИГА, на инженера-электронщика. Потом понял — не мое. На геофак перевелся…
Макс больше отмалчивался, думал о своем. Пусть Бочкин старается. Ведь, «кто кого ужинает, тот того и танцует». Приятель, судя по всему, собрался предложить гостье разделить с ним не только еду, но и постель. Пускай. Макс не собирался становиться у него на пути.
Так и вышло. Бочкин забрал Вайву на ночь в палатку, а Макс расположился под открытым небом. Нашел место, продуваемое ветерком — комаров меньше будет, да и подальше от тех двоих — чтобы не слышать их возни.