Мы из ЧК
Шрифт:
— И тут провокатор и клеветник остался верен себе.
Михаил Петрович взял записку. Шейх сообщал:
«Меня за связь с гоминдановским консулом приговорили к смертной казни. Поскольку я приговорен и чтобы не погибнуть от рук неверных, то я… кончаю самоубийством. С белым светом расстаюсь через три дня…».
Далее следовали завещание и наставление о том, как должны будут поступить с его телом, с должниками и долгами.
— Надо же такое придумать, — заметил Хлебников после того, как прочитал «послание» шейха. — Дело еще у прокурора и когда оно будет направлено в суд, неизвестно. А шейх уже слюни распустил. Пакостливый, как кошка, трусливый, как заяц.
— Верно сказал, Михаил Петрович, — улыбнулся Романов.
И, обращаясь к дежурному и начальнику исправительно-трудового дома, добавил:
— Надо принять все меры, чтобы не допустить самоубийства. Этот шейх боится возмездия. Он нам нужен живой.
А. Минаичев
ОДИН В ДВУХ ЛИЦАХ
Васильев уже собирался домой, когда позвонил заместитель министра Сакенов.
— Зайдите, Петр Викторович, — сказал полковник. — Есть дело.
Невысокого роста, подтянутый и обычно спокойный, Байзулда Сакенов на этот раз был чем-то встревожен. Он сидел за большим письменным столом и его слегка прищуренные, отливающие желтизной, темные глаза выражали озабоченность.
Подполковник Васильев поздоровался, сел на стул. Сакенов сказал:
— Вчера в полночь службой ВНОС [12] было зафиксировано нарушение воздушного пространства Молдавии. Пройдя по курсу на Тирасполь, самолет возвратился обратно и западнее города Измаила ушел в сторону Румынии. Вскоре на железнодорожной станции Бендеры был задержан, а после выяснения личности арестован Умяр Деникаевич Юсипов. Он оказал сопротивление и пытался покончить жизнь самоубийством.
12
ВНОС — воздушное наблюдение, оповещение, связь.
Юсипов, он же Измаил Ахметович Османов, оказался агентом иностранной разведки. Самолет, с которого был выброшен на парашюте Юсипов-Османов, стартовал из Афин. Вместе с агентом летел еще один человек. Его обнаружить пока не удалось. Он объявлен во всесоюзный розыск. Возьмите криптограмму, наметьте необходимые мероприятия на территории Казахстана.
Сакенов встал, подошел к карте, стал разглядывать надписи в районе, где предполагалась выброска второго агента-парашютиста.
— Сдается, что это заранее спланированная антисоветская акция из уже известной нам кампании, направленной на то, чтобы выведать государственные секреты в области промышленности.
Со слов Юсипова-Османова стало известно, что второй агент, после приземления, должен выехать в Казахстан. По данным органов госбезопасности Молдавии, собранным через поисковые группы, им, возможно, является некий Сергей Федоров. Ему около 25 лет. По паспорту проживает в Москве. При проверке документов работниками милиции С. Федоров кроме паспорта и военного билета предъявил справку о том, что работает на табачной фабрике «Ява», сейчас находится в отпуске.
…Было около полудня, когда уже немолодой мужчина в сером костюме несмело переступил порог кабинета майора Кудрявцева.
— Я Горохов, — представился он. — Утром звонил, просил принять по неотложному делу. Но в конце месяца, как обычно, на заводе аврал. Вот начальник цеха и задержал малость. Извините…
— Конечно, план надо выполнять, — улыбнулся Кудрявцев, вставая из-за стола. — Проходите, Савелий Иванович, садитесь. Мне уже говорили о вас.
Кудрявцев позвал еще кого-то. Вошел капитан Иванов с красными от бессонницы глазами.
— Я вам нужен, Александр Никитич?
— Да, очень! Давайте, Василий Романович, послушаем, что скажет Савелий Иванович Горохов, который еще ночью приходил к сержанту милиции Каргину. Записывайте все, что считаете полезным. Итак, слушаем вас, Савелий Иванович.
— Вечером в воскресенье, — сказал Горохов, — я был на футбольном матче и домой вернулся уже в сумерках. Жена предупредила: «Тебя ожидает фронтовой друг Сережа». Признаться, я никого не ожидал в столь поздний час. Прошел в комнату. За столом сидел мужчина и читал свежую газету. Я не сразу сообразил, кто этот человек. А он, улыбаясь, подает мне руку, здоровается. «Своих, — говорит, — не узнаешь, Савелий. Нехорошо!» Ба! Кузьма Сараев. Да ты ли это? — невольно вырвалось у меня. — Какими судьбами? Домой едешь или как? «Тише, Савелий, — предупредил Кузьма, поглядывая на дверь. — Отныне называй меня Сергеем. Так надо. Да я к тебе ненадолго. Сегодня же уеду». Лицо гостя как-то сразу изменилось, помрачнело. Его предупреждение насчет имени меня насторожило, но я не подал вида. Какой-то внутренний голос подсказывал: неспроста ты, брат, стал Сергеем. Я подумал, что гость сам скажет об этом. Кузьма вскоре прервал мои размышления. Спросил: «Как у тебя сложились дела после возвращения в Союз в 1946 году? Отсидел положенное или же сумел выпутаться?» Я ответил: Дело мое оказалось не столь сложным. Разобрались что к чему и через три месяца отпустили с миром. С тех пор живу вот в этом городе. Женился. Имею сына, Витей звать. Два года назад получил диплом об окончании техникума. На судьбу жаловаться не могу. Работаю на заводе сменным мастером. Отношение со стороны начальства и товарищей хорошее.
Сараев поднял на меня удивленно глаза, со вздохом заметил:
— Тебе повезло.
— А у тебя что, неприятность какая?
Кузьма снова вздохнул.
— Да понимаешь, в историю одну попал. Связано с женщиной. Ты ни о чем не говори жене, другим тоже. Мы с тобой фронтовые друзья и наши личные секреты знать никто не должен.
— Ты о чем, Кузьма, речь-то ведешь?
— Сергей я, — прошипел сквозь зубы Сараев. — Запомни! Если узнают, нас с тобой отведут куда следует.
Наступила неловкая пауза. Мы оба молчали. Сараев наконец сказал:
— Не обижайся. Мое предупреждение не лишнее. Ведь мы с тобой бывшие репатрианты, побывали в лагере перемещенных лиц. А то, что я Сергей, не удивляйся. По глупости своей пооткровенничал с одной девчонкой, но не женился. Так она наплела на меня, чего и во сне не приснится. Пришлось сматывать удочки, менять паспорт…
Открылась дверь, в комнату вошла Надежда, моя жена. Сказала, что ужин готов, но надо сбегать в дежурный магазин.
— Не ходите, — вмешался Кузьма. — Я знал, что будут излишние хлопоты и заранее прихватил с собой русскую да пару бутылок пива.
Подав на стол, Надежда извинилась перед гостем, ушла укладывать сына. Мы остались вдвоем. За ужином Сергей, я буду называть его этим именем, рассказал:
— Выбрался из Германии только осенью сорок девятого. Надоело скитаться на чужбине. Подался к своим. Сколько пришлось перенести лишений и мытарств, пока не приобрел документы. Об этом долго рассказывать, да и ворошить прошлое не стоит. Сделал это с одной целью: хотел спокойно жить и работать. Так я стал Сергеем. Но Светлана, о которой, говорил вначале, спутала все карты. Как-то проговорился, что знаю немецкий язык. Девка за эти слова зацепилась, стала выпытывать: откуда, мол, знаю. Ну и началась между нами перепалка. Потом письмо от друга нашла: его забыл уничтожить вовремя. Узнала, что не Сергей я, пригрозила милицией. Не раздумывая, снялся с якоря, чтобы быть подальше от греха. У меня есть друзья. Отсижусь у них, пока не успокоится эта взбалмошная бабенка…