«Мы одной крови». Десант из будущего
Шрифт:
Рычаг взвода плотней держать…
…Радист оскалился, автомат в его руке затрясся – очередь длинная, часть пуль точно в дверной проем ушла.
Дверь Марина так до последнего и не видела. Просто встала и изо всей силы швырнула «эфку». В косяк не попала, что удивительно. Присесть едва успела.
Рвануло, станок вновь загудел…
Сержант Шведова посмотрела на левую руку – неловко стряхнула совсем уж ненужное кольцо с чекой. Зачем-то вытерла руки о подол гимнастерки…
Во дворе кричали. Вот же странный язык – больно гаду, а все равно ни слова не разберешь…
…Чашкин
Курок Марина все же нашла. Маленький неудобный. Не взводился, пока рычажок сбоку не сдвинула…
Сверху строчил автомат. Живы корректировщики…
– …Под стену давай!
Расслышала с трудом – пауза была, а до этого на голову камни сыпались. Очередь «эрликона» влетела в окно: казалось, вся мастерская рухнет. По спине стукнуло больно – Марина думала, что все. Нет, просто больно, камнем, наверное. Ползла вперед, хотя за станком-защитником жуть как хотелось остаться.
Чашкин лежал под стеной, кричал, стонал, ругался – его снова зацепило – теперь в ногу.
– Диск поменяй! Живей, живей!
Марина вытащила диск из чехла на ремне радиста, сунула себе на колени горячий автомат. Сначала пустой диск отсоединить не могла, потом полный не вставлялся…
– Да для чего тебе руки?!
– Для бинтов…
Затвор послушно взвелся – это не забыла.
– Можешь ведь. – Радист выдернул из рук неумехи ППШ. – Эх, приноровиться бы мне…
Взвыло, загрохотало – «эрликон» лупил с полусотни метров, практически в упор – очередь вошла в дверной проем, разлетелось крушащим веером…
Наверху щелкнул винтовочный выстрел, сразу второй… – это по прислуге у пушки проклятой.
«Мой карабин, – с глупой гордостью подумала Марина. – Воевать нужно. Всеми силами и этими… средствами».
Двор темный, лишь отблески со всех сторон. Яростная стрельба со стороны города, там же и снаряды рвались. В небе что-то звенело… А двор тихий: лежал в двух шагах от двери Виктор, рядом немец ничком – ноги аккуратно сдвинул, подковки поблескивают. Винтовка валяется…
– Куда суешься?! Снимут.
– Да я сейчас…
Марина рванулась в темноту. До автомата шага два… за ремень подхватить…
Схватила…
…Пули визжат, когда именно в тебя целят, совсем иначе. Будто сто стволов било. Колотился свинцовый дождь в стену мастерской, в косяк… Марина, и сама визжа и себе не слыша, согнувшись, метнулась куда-то вперед и левее. Наступила на спину Виктору, споткнулась, упала, подскочила. За штаны свирепо дернуло, сержант Шведова шлепнулась на локти, поползла…
…За спиной стена, рядом камни. Кажется, та будка трансформаторная. Во дворе рвались гранаты – видно,
…Вдоль стены, пригибаясь. Странно, в одной гимнастерке, но не холодно. И пилотка… Пилотку обязательно найти нужно. Волосы от этой грязи и копоти быстро выпадают…
…Под коленями звякали гильзы. Автомат Марина прижимала к груди. Угол трансформаторной… Надо бы осторожнее…
Ахнуть Марина не ахнула, только потому, что дыхание перехватило. Немцы рядом были. Всего шагов пять до них: сидели, прижавшись спинами к остаткам забора. Один винтовку заряжал…
Сержант Шведова сидела, смаргивала. Да сколько ж этих слез в человеке? Автомат нельзя так стискивать. Держать мягко, но надежно и уверенно. В плечо упереть. Ничего, тут не промахнешься…
Вздохнула санинструктор, приструнивая кота-ужаса. Ничего, вместе воевать так вместе. Хотя разве это воевать? Просто встать, из-за угла высунуться, спуск нажать…
…Сделала. Высунулась, нажала. Автомат не выронила. Очередь в упор ударила… Только один фриц обернуться успел. Вроде правильно строчка легла, да только выдал пуль шесть ППШ и умолк. Марина с ужасом жала на спуск – немец глаза вылупил, пятился-отползал на четвереньках…
…Сержант Шведова, обдирая руки, ползла вдоль такой важной трансформаторной будки, за которую люди свои жизни поотдавали. Нужно было быстрей ползти – швырнет немец гранату…
…Точно, бахнуло, землей и каменной крошкой осыпало. Но Марина уже за углом была. Затвор дернула, – патрон, наверное, перекосило. Нет, затвор легко щелкнул. Диск?.. Пустой. Ой, дура ростовская…
Стояла мастерская. Свои там еще были. Скупую очередь Чашкин дал. Не перевязала радиста. Кровью теперь изойдет. Но туда не проскочить. Шуршали за стеной крысы-немцы. Выйдут прямо сюда, и деться некуда…
Пистолет из кармана вместе с комком ваты выдрался. Марина протерла черное тельце – красивый, буквы иностранные на «щечке». Трофейный, немецкий или итальянский, наверное. Девчонки такие у разведчиков выпрашивали, чтобы в плен не попадать. Может, пора уже? Сколько в нем патронов?
Марина поправила волосы – пальцы опять тряслись и глаза мокрые. Так и помрешь в соплях…
Шуршали совсем рядом – за стеной, на камнях полурассыпавшегося забора гады оступаются. Сейчас…
Как не ждала, но когда голова в каске высунулась, выстрелить не успела. Немец разглядеть девушку тоже не успел – сразу дернул головой – под глазом еще один глаз открылся, лишь потом выстрел карабина донесся. Фриц медленно сполз за забор – черная крупная слеза на подбородок неспешно катилась…
Там выругались непонятно, зашуршали тяжело. Отползают и мертвяка волокут…