Мы познакомились как в глупом фильме
Шрифт:
– А… нет, все окей, – выпаливает Данила, чтобы дурость какую не сморозить ненароком. Типа: ты привлекательный; я на твой зад пялился и почти слюни пускал; я бы не прочь тебя поцеловать, хотя в душе не ведаю, почему так манит; мне до мурашек приятно, как ты держишь меня сейчас, так что, пожалуйста, не отпускай мою руку еще немного.
Антон и правда, словно мысли прочитав, выходит в коридор и Данилу за собой на буксире тащит, пальцы едва не переплетая.
Впереди почти два часа наедине в автомобиле.
~~~
– Вау, классная тачка! – восхищается Антон, когда они спускаются во двор и Данила пикает сигналкой. – Это явно не та, что тебе на восемнадцать подарили.
– Нет, эту я сам купил, – чуть с гордостью отвечает Данила и обходит машину, чтобы забраться в салон со стороны водителя. – Залезай.
Вбив в навигатор название садового поселка, где располагается дача, Данила смотрит на довольного Антона, сам непроизвольно и как-то по-детски радуясь, обменивается взглядами и жмет на газ.
В пути слушают музыку и вместе подпевают заигравшей «Wonderwall» Oasis. Первым, конечно, начинает Антон, просто вступает вместе с Галлахером, не задумываясь, а когда замечает, что Захаров на него с интересом смотрит, говорит также легко, мол, давай со мной, уверен, ты знаешь текст песни. И Данила знает, а кто – нет? Сначала как-то стремно, он ведь не то чтобы хороший певец, но Антон вообще не стесняется, пусть даже и не идеально, но, как говорится, с душой повторяет строчку за строчкой. И Данила быстро втягивается. Даниле, черт возьми, весело.
– I said maybe. You're gonna be the one that saves me, – тянут они в унисон, а Данила как-то особенно чутко пропускает эти слова сквозь себя, внезапно вникая в суть, которой не сразу придает значение.
В ту ночь Антон спас его не только физически – он продолжает спасать Захарова в куда более глубоком смысле, все выше и выше вытягивая на поверхность.
– Пить хочешь? – спрашивает Антон и, не дожидаясь ответа, протягивает Даниле бутылку, когда они проезжают какой-то дачный поселок уже за границей города.
– Ага, давай, – одной рукой Даня продолжает удерживать руль, а второй берет воду и прикладывается к горлышку.
– Непрямой поцелуй, – шутит невпопад Антон, заставляя Захарова поперхнуться. – Да не переживай так, я протер после себя.
– Не, кх, я не потому… просто… не в то горло попало, короче, – оправдывается Данила и тыльной стороной ладони вытирает облитые водой губы. – Моя подруга говорит, что я вообще неуклюжий.
Сидит если не пунцовый, то насыщенно розового цвета – на отражение в зеркале заднего вида и смотреть стремно.
– Опять что-то там надумал себе? – любопытствует Антон и чуть нагибается, чтобы Даньке в лицо заглянуть.
Глаза у Захарова под стеклами очков бегают то вбок, то обратно на дорогу.
– Дань? – хитро зовет Антон.
А Данила откашливается, берется двумя руками за руль и на газ давит, когда зеленый загорается.
– Ничего, – коротко отвечает. – Я правда подавился. Все.
Взгляд от дороги впереди себя не сводит, но буквально физически ощущает, как Антон на него пялится, хоть и молчит. Ну вот что Дане ему сказать? Что вместо непрямого, он бы самый что ни на есть настоящий поцелуй с Антоном непрочь попробовать? И что сам не шарит, откуда мозг вдруг такие сигналы подает? В салоне автомобиля будто температура повышается, и Данила кондей сильнее на холод врубает.
– Я тебя чем-то обидел, что ли? – уже серьезнее спрашивает Антон. – Господи, нет, конечно! – выпаливает Данила и на попутчика своего оглядывается, а Антон сразу расцветает, мол, нет так нет, тогда я спокоен.
– Короче, я просто… смутился чуток с твоей шутки про поцелуй.
– Хорошо, больше так не буду, – обещает Антон.
– Да нормально все, правда. Это мои тараканы, ты здесь ни при чем.
Вот еще, думает Данила, сейчас вообще решит, что мне с ним некомфортно, или ему со мной, что еще хуже. Надо собраться, перестать рефлексировать по пустякам и вообще действовать, как завещала Северцева. Не маленький девственник уж, чтобы желаний своих бояться, даже таких вот слегка внезапных и нежданных. Он, в конце концов, парень уже свободный и одинокий. – Ладно, не парься тоже. Говори, если что-то не нравится, я не обижусь, зато знать буду, чтобы больше не ошибаться. Не хочу, чтобы ты обо мне неверное впечатление сложил.
Вот Антон всегда такой – прямой, без обиняков все выкладывающий. Даниле это в нем очень нравится, оттого с ним и легко, наверное. Оттого и потерять его расположение совсем нет желания. За Антона хочется зацепиться, попасть под его ауру, обрасти его настроением, которое Даньку бодрит и снова живым заставляет чувствовать.
– И ты говори, если я ляпну вдруг чего или… – Данила останавливается. Или что? Решу активность проявить, а тебе не понравится, потому что ты из другой лиги, а все мои надежды напрасны?
– Или, Дань, – смеется Антон и хлопает его ладонью по коленке. – Ты забавный. Мне нравится с тобой.
А мне-то с тобой как, думает Данила, улыбаясь. Хорошо хоть это у нас взаимно.
~~~
– Двадцать шестой дом, чуть дальше, – ориентирует Антон, когда Данила медленно ведет по сельской дороге без разметки и без давно требуемого ремонта. – Вон тот кирпичный, с мансардой. Тормози там.
Остановившись, оба вылезают из машины и идут к воротам. Антон на пробу давит на калитку и та открывается. Видимо, хозяин спецом оставил, чтобы не бегать лишний раз, когда гости по очереди подъезжают.
– О, Баринов, привет.
Из дома, видимо услышав их приезд, появляется симпатичная брюнетка, на ходу вытирая руки полотенцем, а затем кричит кому-то внутри дома:
– Степаш, Антошка приехал и красавчика какого-то с собой привез.
Девушка перекидывает полотенце через плечо и спускается с крыльца им навстречу.
– Давно не виделись, – говорит она и обнимает Антона, предварительно смачно чмокнув в щеку. – А это Даниил, я так понимаю? Карина.
Девушка, не дожидаясь подтверждения, протягивает Дане аккуратную ладошку с тонкими красивыми пальцами и жмет его протянутую в ответ руку.