Мы сделаны из звёзд
Шрифт:
— Эту информацию я могу рассказать только ее родителям, мистер. Извините.
Она уже собралась уходить, когда я аккуратно поймал ее за локоть.
— Пожалуйста. — просил я. — Ее родители могут не появиться до самого вечера. Это правда важно.
— Она дорога нам, — добавил Молли.
Доктор Эмерсон устало вздохнула и все же сжалилась.
— Анализ на токсины показал
— Так это передозировка?
— Непреднамеренная, да. — женщина кивнула. — Ей необходима психологическая помощь, вот и все.
Я все не мог заставить себя начать дышать. Воздух закончился, легкие наполнял не кислород, а плавленый свинец.
Я проглотил чертов комок в горле и заставил себя прислушаться к тому, что мне говорят.
— Нет, к ней сейчас нельзя. Ей вкололи успокоительное, она проспит несколько часов, вы сможете навестить ее, когда она очнется.
— Спасибо, доктор. — сказал Молли.
— Спасибо, — сказал я, но не уверен, что доктор меня услышала, даже я себя не слышал. Мой голос потерялся в общем гуле набросившихся на нас ребят, которые до этого терпеливо дожидались момента поскорее все узнать.
Я доверил Молли всех их проинформировать, а сам уселся обратно на скамейку и устало потер глаза.
Через минуту на место рядом со мной опустилась фигура. Даже не открывая глаз, я понимал, кто это.
— Отстойно это все, Кайли, — сказала Ли. Она казалась шокированной. — Только начинаешь думать, что твоя жизнь самая наидерьмовейшая из всех, как вдруг появляется тот, кто тебя и в этом обставляет.
— Думаю, это не тот батл, который хоть кто-то хочет выиграть.
— Если бы ты был неудачником по жизни вроде меня, то заговорил бы по-другому.
Я знал, что Ли пытается отшутиться, чтобы сделать ситуацию менее траурной. И у нее это почти получилось, потому что мне действительно хотелось улыбнуться.
— А ты про все знал, да? Когда начал встречаться с ней?
— Я находил ее рыдающей в общественных местах чаще, чем Дэнни — свою мать в нетрезвом состоянии.
— Я убила на нее столько крутых кличек. Все мое детство вертится вокруг того дня, когда на детской площадке собака заразила ее бешенством, а ты так ничего и не сказал мне?
— Было весело наблюдать за твоими попытками порвать ей капроновые колготки зубочисткой Дэнни.
— Не могу поверить, что я охотилась за ней, как долбанный самурай. Мы засмеялись.
— Уже пора начинать чувствовать себя куском дерьма? — вздохнула она.
— Разве это не твое пожизненное состояние?
Она слабо улыбнулась, все еще глядя на бейсболку. Я положил свою руку на ее и переплел наши пальцы.
— Ты ей ничем не обязана. И ты бы никогда не смогла помочь ей.
Так же, как и я в свое время не смог.
В больнице остались только мы с Молли.
Казалось, что мое присутствие каким-то образом сможет помочь Терезе через стену, даже когда она в отключке. А Молли...Кажется, ему просто было жалко оставлять меня одного в этом ужасном, многолюдном месте, где развивается моя социопатия.
Все так сложно, когда дело касается Терезы. Было бы куда проще, если бы я просто позволил себе ее ненавидеть, как поступают все нормальные люди по отношению к своим бывшим.
— Вот, держи, — Молли протянул мне медицинский лед в полипропиленовом пакете. — Медсестра сказала приложить к руке, она у тебя до мяса содрана.
Я только сейчас обратил внимание на сбитые в кровь костяшки на обеих руках и усмехнулся.
— Мясо, — Молли сморщился, когда я приложил лед к открытым ранам.
Друг, на самом деле, был против насилия, хотя сам телосложением напоминал Геракла на своем двенадцатом подвиге. Он не любил ссориться или задирать людей, поэтому все его так безмерно любили.
— Не накручивай себя, ладно? — сказал он, устав слышать от меня лишь тишину.
— М? — я перевел взгляд с ручки двери палаты на Молли.
— Ты бы все равно не смог ей помочь. Ей просто нужно время.
— Я знаю. Но на душе все равно паршиво.
— У меня тоже, — вздохнул он. — Она ничего рассказывает, понимаешь? Ждет, копит все в себе, пока не взорвется и не выкинет какое-нибудь дерьмо, типа этого, — он указал в сторону палаты.
Я устало взлохматил волосы, отчего они начали стоять торчком. Вина никуда не делась, все также проедала огромную дыру внутри.
После недолгого молчания Молли спросил:
— Ты ее любишь?
— Ты и сам знаешь. — мы столкнулись взглядами. — А ты?
— Я... я хочу, чтобы она была счастлива.
— Даже если не с тобой?
Молли горько усмехнулся.
— Она слишком долго страдала, чтобы учитывать мои пожелания.