Мы сделаны из звёзд
Шрифт:
Я рассматривал свои заледеневшие руки, вымазанные в крови.
— Однажды станет легче. Тебе тоже, Кайл.
— Нет, не станет, — спокойно отозвался я. — Придуркам вроде меня редко настолько везет.
Я даже не заметил, как заснул. До меня доносились голоса, посторонние шорохи, звук звонящего телефона в приемной. Все было таким нечетким и неважным, что игнорировать это было даже легче, чем дышать. Пока я не услышал этот знакомый, нежный голос, мягкое прикосновение ладоней к лицу.
Тереза опустилась
Девушка выглядела еще более уставшей, чем до приезда в больницу. Под глазами залегли тени, кожа снова побледнела, казалось, что каждое движение зрачков дается ей с трудом.
— Не сиди на полу, — сказал я. — Не хватало еще подцепить здесь пневмонию.
Она не поднялась. Не ответила. Просто улыбнулась мне. От ее последнего, посланного мне в школе испуганного взгляда не осталось и следа.
— Где Молли? — спросил я, поднимая ее с пола и провожая обратно в палату.
— Решил принести что-нибудь перекусить. Кто-то съел все клубничное желе, пока я была в отключке, — она вопросительно приподняла бровь.
Это Дэнни незаметно пробрался в ее палату, пока никто не видел. Да, у него настолько нет проблем с правилами поведения в общественных местах.
— Что поделать, обслуживание в этой больнице не на высоте, — не растерялся я, усаживая ее на кровать. — Кроме того, ты ненавидишь желе.
— Я ненавижу желе, — кивнула она, снова улыбаясь.
Я не мог понять, что означает эта улыбка, но был рад ее присутствию. Я как раз собирался спросить ее, как она себя чувствует, когда она сказала:
— Я в порядке, правда. Такое случается с растущими организмами, так что...
— Доктор Эмерсон нам все рассказала, Тесс. Что ты принимала?
Тереза стушевалась, заерзала на месте рядом со мной, я поймал ее за руку, неестественно тонкую и бледную. Она звучно сглотнула, но не стала возражать.
— Ты не должен быть здесь, Кайл, — она покачала головой.
— Почему?
— Потому что это неправильно! — она вскочила с кровати и нависла надо мной. — Я не могу обращаться с тобой, как с куском дерьма, а потом находить спящего в больнице около своей палаты! Ты хоть понимаешь, каким ужасным человеком я себя чувствую?
— Но я ведь не мог просто так уйти и оставить тебя здесь!
— Ты мог! Даже больше — ты должен был. И это тревожит меня больше всего. Как долго ты еще собираешься видеть во мне что-то хорошее?
— Тесс... — я встал с койки, но девушка отшатнулась от меня.
— Нет, Кайл, пожалуйста.
— Почему?
— Потому что я этого не достойна. Потому что ты слишком хорош для меня. Настолько хорош, что от этого становится больно.
Мы застыли в паре шагов друг от друга, и воздух в расстоянии между нами казался твердым и непроницаемым.
—
— Видимо, не такой уж я и умный мальчик, да?
— Я не заслуживаю этой любви.
— Правильно. Потому что ты заслуживаешь больше, чем я могу тебе дать.
Я подошел ближе, взял в руки ее лицо и с болью смотрел, как слезы оставляют влажные следы на ее щеках.
— Ты достойна быть счастливой.
Я коснулся ее щеки губами, стирая мокрый след от слез. Один раз, второй...Непроизвольно мои губы нашли ее и накрыли в нежном, неторопливом поцелуе, который вскоре перерос во что-то необъяснимое. Это был поцелуй наперегонки со временем. До того, как нас начнут настигать секунды, до того, как мы поймем, что мы вообще здесь делаем, до того, как мир снова постучится в нашу дверь.
— Мы не можем, — Тереза прошептала мне в губы, пальцы на затылке вцепились мне в волосы еще сильнее. — Мы не можем быть вместе, Кайл.
— Я знаю, — кивнул я все еще рядом с ее лицом.
— Нет, не знаешь. — она прислонила свой лоб к моему и сильно зажмурилась, словно не хотела делать того, что должна. — Уходи. — отчеканила она строго.
— Что?
— Я сказала — уходи. Убирайся, Кайл!
Она оттолкнула меня от себя и отошла всего на пару шагов, но ее взгляд был таким холодным — казалось, нас разделяют тысячи миллионов световых лет.
— Тесс?
— Не Тесс! Я не Тесс, не Ти, не Тери, не Тэй-Тэй, я больше не та девушка, Кайл, и я не позволю тебе смотреть мне в глаза и любить во мне человека, которым я больше не являюсь!
Она всхлипнула от наступающих слез.
— Ты разрушаешь меня! В данный момент ты снова раскалываешь меня на кусочки. Ты не помогаешь мне, как же ты не можешь понять? Ты — это период моей жизни, когда у меня было все, и не было ничего, ты был центром моего существования, тем, ради кого я поднималась по утрам, но однажды все это закончилось, ясно? Мне не хочется быть зависимой от твоей улыбки, от твоих ласковых слов, я уже переполнена! Я смотрю на тебя и снова распадаюсь, потому что ты — лишнее напоминание о том, что мне уже никогда этого не вернуть!
Ее рыдания грозились перейти в истерику, она накрыла ладонями губы, чтобы заглушить издаваемые звуки.
На тот момент плакать хотелось и мне тоже.
— Наше время прошло, — она покачала головой, вытирая заплаканное лицо. — Оно было прекрасным, но прошло. Ты был моим Солнцем, Кайл, но ты лучше меня знаешь, что оно делает, когда подбирается слишком близко. Сжигает. Ты — мое Солнце, я — твое. И вместе мы оба сгорим.
Футы между нами были переплетающимися галактиками, со взрывом врезающимися друг в друга. Она была абсолютно права. Слова, которые она произносила, дошли до меня давным-давно, но жили в обособленном, заблокированном участке мозга и только сейчас добрались до сердца, грозясь остановить его.