My Ultimate Summer Playlist
Шрифт:
– В задницу, если ты еще не понял, – раздражалась Анна все больше, но вспомнила о вчерашнем разговоре со мной и решила, что актер театра и кино достаточно неплохой вариант получения острых ощущений от жизни, поэтому снизошла до более приветливого общения. – Значит так, Хиддлс, представим, что твой план с ужинами при свечах уже там, где ему и надлежит быть. А теперь слушай меня внимательно. И Анна начала излагать коварный план, родившийся в ее черепушке: - Если при слове «свидание» с ней случается аллергическая реакция, то на тет-а-теты в духе голливудских мелодрам – анафилактический
Когда я вышла из ванной, она «убивала» кого-то по телефону, по МОЕМУ телефону.
– Анна, кто это?
Но она махнула рукой, не мешай мне.
– И только попробуй сказать мне слово поперек, Энди, убью и не замечу, – попрощалась Анна с моим другом. У меня просто от души отлегло, если это Энди, то я даже удивлена, что они разговаривали. Это определенно прогресс.
– Кто звонил?
– Локи.
– Караул! Я пропустила звонок из Асгарда, – запричитала я, а потом рассмеялась. – И какой сотовой связью они там пользуются? Vodafone небось?
– Вообще-то, – сказала Анна, смотря в историю звонков, – Blyk.
– И эти экономят, – хмыкнула я. – А если серьезно?
– Да я и серьезно. Локи, тот, который Хиддлс, звонил. Понравилась ему наша компания, вот и решил пригласить погулять. Чтоб я еще ради тебя на такие жертвы шла, звонить Энди. Брррр…
Погулять пригласил, Энди звонить, Анна в хорошем настроении. Чем-то эта история попахивает, да ладно. Гулять, так гулять! На что нам выходные?
***
– А где же твой бондмобиль, Том? – не унималась я, явно нарываясь на то, чтобы хлыстом у меня в спальне воспользовались.
– Водить Vanquish за 200 тысяч фунтов, выпивши?
– Выпивши? – продолжала нарываться я. – Да Вы Чехова никак перечитали? «Рассказ мой начинается, как начинаются вообще все лучшие русские сказания; был я, признаться, выпивши…», – процитировала я знаменитую «Ночь на кладбище». – Только угонишься ли за нами? Как бы потом на утро голова не бо-бо.
Анна старательно высматривала что-то новое в пейзажах вечернего Лондона. Эндрю опаздывал. Хиддлс мило улыбался, но я подозревала, что еще пара едких сарказмов и меня впечатают, * нет, у слова впечатают в сочетании с высоким и красивым мужчиной невольно возникает эротический подтекст* надо мною произведут серию манипуляций, которая в «CSI:Лас-Вегас» обычно заканчивается в целлофане посреди гостеприимной пустыни штата Невада.
– Где, говоришь, была твоя плетка?
Черт, а у него хорошая память.
– Хлыст, вообще-то.
– В спальне? – не унимался Том. – И откуда у тебя вообще такие странные предметы?
– Девушка не обязана выдавать свои секреты, – уклончиво ответила я. За историей с хлыстом не было ничего криминального, но ему-то знать не обязательно. Пусть мучается. Хиддлс еще пару минут безуспешно бился о мое нежелание выдавать происхождение компрометирующего предмета, но ему это быстро наскучило. Не то, что Энди. Вот, кто специалист в добывании информации, каких мало. Он, как крокодил, способен ждать часами, пока жертва сама
Энди открыл дверцу перед Анной. Мои глаза, что вы делаете? Я еще не выпила, а вы уже подводите меня. Но, как ни старалась я избавится от наваждения, факт остался фактом: Энди галантно пропустил Анну и сел следом за ней. Том изобразил джентльмена для меня, и мы поехали. В голове шестеренка за шестеренкой что-то начало крутиться и складываться в коварный план, каковой могла придумать Анна. Не успели шестеренки своим ходом дойти до заветного «клац», как этому помог мой очаровательный сосед, который, рассказывая о «Кориолане», в доверительном жесте положил мне руку на бедро. И, как ни в чем не бывало, продолжал втирать о нелегкой судьбе легендарных римских патрициев и мило улыбаться.
Я, так же мило улыбаясь, вежливо убрала его «доверительный жест» и мягко пояснила:
– Если ты не прекратишь проявлять свои близкие контакты третьей степени, то познакомишься с судебной медициной воочию. Знаешь, что такое перелом по типу зеленой ветки? – и, оправдываясь, добавила: – На большее, боюсь, у меня силенок не хватит.
– Так и сразу? Это был всего лишь непроизвольный жест.
– Вот и оставь свои непроизвольности при себе. Извини, что так грубо, но я не кинестетик и не в восторге от всех этих прикосновений, обнюхиваний и прочих присущих социальным животным ритуалов.
– А с друзьями обнимаешься, – надулся Том.
– Друзья – это другое дело. По отношению к этой социальной группе объятия и прочие дружелюбные жесты – показатель испытываемого к ним доверия и его степени.
– Могла бы просто сказать: «Иди к черту, Том Хиддлстон, ты мне противен».
– Не будь букой, Томас Уильям Хиддлстон, просто наши отношения не находятся на том этапе, где тебе позволено раскладывать свои руки у меня на бедрах.
– Отношения – это уже что-то, – сообщил Том, улыбаясь. – Может, таким образом я хотел как раз добавить им ускорения в нужном направлении?
– Если ты намекаешь на то, что это было элементом полового поведения социальных млекопитающих, то ты попал мимо кассы.
– Хватит валить меня терминами, Мисс Я Начитанней Чем Ты! Бен уже говорил, что ты обогнала меня на 50 пунктов и фиг знает чего еще начиталась, – взмолился Хиддлс. – Вот только не говори, что «мозговитость – новая сексуальность». Не верю я в это. Должно же быть что-то менее возвышенное, что может…
– Вы об эрогенных зонах, мистер Хиддлсон? – спросила я, смеясь.
– Она заговорила человеческим языком. Хвала небесам! – улыбнулся Том в ответ. – Вообще-то, я не это имел в виду, но тема интересная. Просветишь?
– Это слишком просто и скучно.
– А если найду?
– А что мне за это будет?
– А банального чувства наслаждения сексуального характера уже недостаточно?
– Фи, как грубо, – ответила я. – Я же сказала, что неинтересно. Разрешить тебе лапать меня за просто так?
– Лапать? Кто там говорил о грубости? Что ты предлагаешь?