My Ultimate Summer Playlist
Шрифт:
– Совсем-совсем? И даже без единорогов? – я надулась и скорчила опечаленную рожицу.
– И без тоже, – согласился Шон. – Но на обратном пути я обещаю купить тебе сладкой ваты.
– Ура! – закричала я слишком громко. Люди обернулись и воззрились на нарушительницу порядка, кто-то даже шикнул мне. – Пойдем отсюда, меня не понимают. Злюки!
– Завидуют просто, – утешил парень. – Видела Гран-при?
– Ты это спрашиваешь у человека, который не пропускает ни одной свободной практики? Конечно же! Хэмильтон – это был феерический позор! Так тупо вылететь и поцеловать отбойник.
– Ты о Фелипе, как в одном блоге, сказала. Тоже его читаешь?
– А кто ее не читает?
– Ее?
– Это мое тебе филологически-психологическое заключение. *Выкрутилась, молодец.*
«Энди и Эди». Я увидела большой плакат с названием выставки, когда мы уже почти подобрались к музею. Значит, это и не совсем Уорхол. Точнее, «посмотреть на Энди Уорхола» в сообщении Бенедикта надо было воспринимать в буквальном смысле. В залах были переставлены фотографии из жизни Эди Сэждвик периода Фабрики. Их сопровождали цитаты о Тэкси, написанные на стенах. Половине андеграунда 60-тых, людей, с которыми она была знакома, было что сказать об этой удивительной девушке. В некоторых залах транслировались фильмы Уорхола с Эдит в главной роли, документалки и куча иного рода материалов. Мы выползли с выставки спустя часа три. И все это благодаря неуемной мне.
То я фильм хотела посмотреть, то альбомы полистать, то у фотографии позависать. А еще «Вот эта песня The Velvet Underground? Разве она не прекрасна?», «Это же Нико! Давай дослушаем до конца!». Была бы я на месте Шона, то скрутила бы себя в бараний рог, перекинула через плечо и вытащила из музея еще на первом часу похождений. Но он стоически терпел все. То, что я, напевая песни, игнорировала его вопросы. То, как я таскала его из зала в зал, схватив за рукав. И даже вежливо помалкивал, когда я говорила, что во всех женских бедах виноваты мужики-козлы. Что и испытала на себе бедняжка Эди.
Когда мы вышли, он спросил, не умерло ли во мне желание сладкой ваты.
– Погибло и безвозвратно утрачено в залах музея. Но от мороженого я бы не отказалась.
– Тебя разбуди в два ночи с розеткой мороженого в руках, и ты не откажешься.
– Во-первых, в два я еще не сплю, а, во-вторых, ты только что изобрел новый способ разбудить меня и остаться в живых. Только Энди не говори.
– Что не говори? – спросил знакомый голос. Встретиться у ларька с мороженым – это так в духе мегаполиса. Мир тесен, особенно тогда, когда тебе это совсем невыгодно. Вот сейчас он развернется и:
– Ты опять в НЕЙ?! – уставился на меня Энди и шарахнулся, как от чумы, когда я полезла к нему обниматься. – Сгинь сейчас же со своими обнимашками. Не хочу прослыть педофилом на глазах у стольких людей! Брысь, любительница пони.
– Почему сразу педофилом? Старшие братья уже не в моде? – спросила я, захлопав ресницами. – Можно? Один разок? Совсем чуть-чуть? Ми-ми-ми?
– Ладно, – снизошел парень, раскрывая объятия.
– Что ты делаешь у художественного музея? –
– То же, что и ты.
– Ага, отстоять в очереди два часа, чтобы попасть на выставку – это просто классический Энди. Любитель поп-арта, – хмыкнула я.
– Так ты… Я думал, вы тоже… Ну да, это же ты. Часа два небось таскала беднягу по залам…
– Три, – уточнил Шон.
– Во внутреннем дворе устраивают дискотеку в духе 60-тых. И мы с Эллис идем туда, – продолжил мысль Энди.
– Мы с Эллис? – проснулось мое любопытство.
– Девушка с Franz Ferdinand.
– А ты шустрый. Одобряю, – сказала я и обратилась к Шону: – Почему бы и нам не пойти?
Энтузиазма не заметила, но и протестов не последовало, поэтому потащила его к месту действия.
– Подожди, Хеллс, – крикнул Энди. Я обернулась, и эта мелкая задница клацнула меня на телефон.
– И что это было?
Он не ответил и полностью погрузился в сотовый. Знаю же, что сделает какое-то западло. Точно! Пару минут спустя меня настигло сообщение от Бенедикта:
«Решила выгулять пони? Очаровательно».
Твою ж дивизию в энном поколении лепреконскую, Энди! Чтоб они тебя горшочками с золотом до потери пульса забили, коварная ты душа! Зачем такие каверзы делать? Такое впечатление, что я и так не полностью дискредитирована в глазах общественности.
«Как долго ты будешь мне это вспоминать?» – без особой надежды спросила я.
«Уже забыл, Рейнбоу Дэш».
Ох, и отгребет же кто-то сегодня понистым копытом.
______________________________________________
*Песня принадлежит Electric Light Orchestra, но в фильме об Эди Сэджвик “Factory Girl” звучал кавер от Pretty Things, потому-то на нем и остановилась автор.
Комментарий к Don’t Bring Me Down
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #MUSuP_DontBring
========== Wytches Brew ==========
Inspired by: Omnia – Wytches Brew
Дни, когда я встаю рано, обычно отмечены в моем внутреннем календаре не самыми лестными эпитетами. Жаворонок, как по мне, раненая птица. Но из всякого правила бывают исключения. Сегодня именно такой случай. То редкое утро, когда просыпаюсь с удовольствием, радуюсь солнышку, тучкам, даже атаке НЛО, если такая случится. Я бодра, полна энергии и вдохновения, которую есть во что вложить.
– Ты чего так рано? – спросила Анна, глядя на меня, как на врага народа. Я порхаю вокруг, как кокаиновая фея, а она прилагает неимоверные усилия только для того, чтобы держатся на ногах. Вчерашнее позднее свидание дает о себе знать. У моего бедного жаворонка сбились биоритмы.
– Не буду заставлять тебя напрягать мозг и напомню, что сегодня: а) Фрейфакси; б) пятница; в) у нас пикник по этому поводу.
– Один из тех дней, когда ты ведешь себя, как сумасшедшая диснеевская принцесса на спидах?
– Спасибо, обласкала, но в твоем состоянии я большего не требую. Само по ходу дня придет. Если нет, звони, а у меня еще столько дел, столько дел, – пропела я, доставая с полки абрикосовое варенье. Свежее, домашнее, чистое и сверкающее, как янтарь. – Прелесть! Так бы и съела!