Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
— Тео, а тебя не беспокоит, что Драко постоянно использует легилименцию?
На самом деле это являлось серьёзной темой. Сколько парни уже жили вместе, и наверняка Нотт нашёл свой способ определять его вторжение в мысли или как-то защищаться без окклюменции. И, может, Теодор был уже достаточно пьян, чтобы поделиться своим секретом?
— Надо отдать его кентаврам, — голос Тео звучал абсолютно серьёзно. Он взял с травы бутылку, вновь отхлебнул и смочил в алкоголе палец.
— Нет, правда. Мне кажется, я продвинулась в окклюменции, — Гермиона задумчиво проследила, как Теодор
— Тогда тебе надо побыстрее осваивать окклюменцию, — хмыкнул тот, вывел последний крючок, и руна засветилась тускло-зелёным цветом. Его тело внезапно окутало порывом ветра, который стих сразу же, как только свечение символа погасло. Длилось всё это не более пары секунд.
Он что, действительно сейчас при помощи магии сымитировал человеческий фен? Такого применения Древних рун Гермиона ещё точно не встречала. В голову закралась мысль, что Нотт может знать какие-то символы, помогающие защитить свои мысли от легилимента…
— Высохла? — заинтересованно спросила она.
— Нет, алкоголь не самый лучший проводник, но уже не так мокро. Можно ещё попытаться использовать руну тепла, только, боюсь, всё загорится. В конце концов, это же ткань, а не железо, на дереве бы тлело медленнее, но рубашка, скорее всего, просто вспыхнет… — Тео было увлёкся, но резко замолчал, улыбнулся и перевёл на неё лукавый взгляд. — Если хочешь, то я могу помочь тебе с окклюменцией.
— Хочу, — искренне обрадовалась Гермиона и едва сдержалась, чтобы по-детски не хлопнуть в ладоши, но взяла себя в руки и изобразила абсолютно серьёзный, взрослый вид.
Теодор придвинулся к ней поближе. Лицо его тоже стало предельно собранным.
— Готова? — спросил он почти торжественно, будто собирался вот-вот пришпорить пегаса и унести их в тёмное, ночное небо.
— Готова, — также серьёзно кивнула Грейнджер.
Нотт уверенным движением запустил руку в её волосы и притянул лицом к себе, а она настолько опешила, что не сразу сообразила, что происходит. Просто замерла с широко распахнутыми глазами. Словно каменная статуя.
Тео прикоснулся своими тёплыми, слегка шершавыми губами к её, и Гермиона ощутила его горячее дыхание, пахнущее сливочным ликёром, а следом услышала влажный звук поцелуя, абсолютно при этом не осознавая, что Теодор сейчас делает. Будто бы всё это происходило не с ней, а с какой-то незнакомкой.
Она несколько раз ошарашенно моргнула и упёрлась ладонями ему в грудь, но Тео второй рукой обнял за талию и притянул к себе поближе. Его упругий язык, уверенно раскрыл её губы, смешивая их сладкую слюну и скользя по нёбу.
Мерлин, что он творил? Нотт её целовал?!
Гермиона сжала в кулак ткань его рубашки, и от натяжения с треском лопнула пуговичка у горла. Тео, не обращая на это никакого внимания, ласково прошёлся по кончику её языка своим. Аккуратно и нежно, даже чуть-чуть щекотно. Гермиона, всё ещё державшая глаза открытыми, замерла и задержала дыхание, надеясь что без её ответной реакции он вот-вот потеряет интерес и остановится сам.
Происходящее напоминало абсурд. Язык
— Что ты делаешь? — наконец выдохнула Гермиона, хотя говорить, пока у тебя во рту находился чужой язык, было сложно.
Тео прервался и упёрся своим лбом в её. Она кожей почувствовала влажные от пота волосы и ощутила, насколько сильно от него пышет жаром. Ей самой тоже было невероятно жарко, только почему-то горели одни кончики ушей. Его взгляд замер на её губах, будто бы он вот-вот собирался возобновить поцелуй.
— Ты вообще можешь сделать хоть что-то неправильное? Скучно, Грейнджер, — произнёс он таким тоном, словно поставил ей неудовлетворительную оценку за экзамен. — Так зажимаешься, словно боишься. А если не знаешь, что делать, то просто раскрой губы и дай мне свой язык.
Гермиона набрала побольше воздуха в лёгкие для ответа. Что значит, не знаешь? Неправильное? Да кто ей это говорит? Скромный, тихий Нотт?! Да в курсе ли он, что она…
Но видимо, на этом все его объяснения, а заодно и её передышка закончились, потому что Тео снова прижался губами и медленно скользнул влажным языком ей в рот. Сердце Гермионы застучало так, что в ушах зашумело от скорости тока крови. Она почувствовала дрожь в теле и попыталась умом осознать происходящее. Теодор её целует.
Тот самый парень, что злился каждый раз, когда его касались, теперь так запросто её целует! Тот парень, что носил Тёмную метку на руке и дружил с Малфоем. Тот, что…
Нотт, не обращая внимания на глухое мычание, продолжал захватывать всё новые и новые неисследованные участки, нежно лаская их языком. И это было приятно? Она, словно заворожённая, послушно приоткрыла рот и зажмурилась, впитывая новые ощущения всей кожей: мягкость его губ, его вкус, аромат его парфюма, тепло его кожи. Нет, происходило что-то неправильное. Опять и снова.
Да что ж она вечно так влипает?
— Вот умница, — тихо прошептал Нотт и с мягким влажным звуком втянул в рот её нижнюю губу.
По всему телу прокатился каскад мурашек. Гермиона с обречённым, тихим стоном, прижалась к нему всем телом и вплела пальцы в шелковистые, густые кудри. Ей давно хотелось потрогать его волосы, откинуть со лба вьющуюся прядь или игриво взъерошить.
Тео неспешно обхватывал губами, посасывал, ласкал её так нежно, будто бы Гермиона была мягкой шоколадкой, которую он хотел медленно и с удовольствием распробовать на вкус.
И ей это нравилось.
Казалось, будто бы здесь и сейчас она была для него единственно важным человеком. Гермиона словно попала в свет солнечных лучей. Мелко дрожа от напряжения, она сильнее прижалась к нему, рука Теодора плавно сползла по пояснице, и Гермиона судорожно вздохнула.
Нотт нежно погладил пальцами затылок, словно успокаивая и, поймав губами ещё один тяжёлый вздох, вновь завладел её языком, направляя и задавая темп их поцелуя. Расслабленно. С тягучим наслаждением. Второй рукой он осторожно сдвинул край свитера на спине и коснулся прохладными пальцами обнажённой кожи. Гермионе было так жарко, что ей казалось, будто она вот-вот расплавится и растечётся лужицей, как талый воск.