Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
Куда этот пошёл? И почему только он такой невыносимый! На его кожаной куртке до сих пор остались остатки сухих листьев и травинок, остро напоминавших о том, как позорно она улеглась на траву и утащила его за собой в попытке… Мерлин, что там ей хотелось сделать с ним час назад?
Гермиона потрогала припухшие губы и почувствовала резкую тошноту. Она больше никогда не будет пить. Никогда. И хоть сам поцелуй оказался вполне неплохим, да что там, безумным, страстным, опаляющим… Но пусть с этой самой секунды помощь свою Нотт держит при себе! Тео, видимо, всё же не собирался оставлять её здесь одну, а просто снял с вешалки огромный
— Дать тебе зелье от головной боли? — не поднимая головы спросил он и лениво откинул в сторону пару склянок.
— Мне нужно домой! Сейчас же! — Грейнджер стиснула зубы, начиная потихоньку злиться. Никогда ничего больше она от него не возьмёт! — А если Малфой тут?
При упоминании Драко Тео остановился, аккуратно отложил в сторону металлическую баночку, плавно развернулся и изумлённо приподнял тёмные брови. Взгляд его, конечно, был очень эффектным, но Гермионе он весьма и весьма не понравился. И ещё ей почему-то теперь совсем не хотелось оборачиваться.
— Малфой тут, Грейнджер, — раздалось позади неё. И оттого, насколько сухо и холодно прозвучал его голос, по коже пробежали мурашки.
Гермиона протяжно вздохнула, чувствуя, как приливает жар к щекам, шее, ушам… Даже где-то в животе полыхало так, словно проглотила фунт жгучего перца, но она всё же распрямила плечи, собрала всю свою волю в кулак и медленно-медленно развернулась.
Грег и Драко оказались дома. Мерлин и Годрик, как она могла их не заметить сразу? Но, с другой стороны, можно и кашлянуть для приличия, а эти затаились, как мыши. Хотя скорее сейчас маленькой дрожащей мышкой была сама Гермиона.
Драко стоял, оперевшись бёдрами о стол, и, словно притаившийся питон, одними глазами следил за её движениями. Она бы даже сказала, что тот наблюдал за ней с двойной, а то и тройной внимательностью. Малфой буквально подавлял своим тяжёлым взглядом. Грейнджер занервничала ещё больше — остались ли сухие листья в её волосах? Поправлен ли свитер? Она нервно провела ладонью по растрепавшимся прядям, пытаясь привести себя в порядок, одёрнула на всякий случай юбку и внутренне съёжилась — столько обвинения читалось во взгляде Драко, что ей захотелось провалиться на месте. Но хуже всего было даже не это, а его гнетущее молчание. Не придумав ничего лучше, Гермиона выдавила из себя тихое, жалкое:
— Привет.
В плотной тишине это слово прозвучало как предсмертный кашель умирающего в окружении не таких уж и печальных родственников.
Малфой склонил голову набок и скрестил руки на груди, совсем не собираясь ей отвечать. Гойл же, судя по всему, вообще ничего не услышал и даже не заметил их появления: он сидел к ним спиной и увлечённо возился с чем-то, не обращая ни на кого внимания. В поисках поддержки Гермиона оглянулась на Теодора, но тот с каким-то азартом поглядывал то на неё, то на Драко. Будто бы квиддичный фанат, следящий за золотым снитчем. Он прикурил сигарету и с довольной улыбкой выпустил изо рта колечко дыма. Видимо, помощи от него ждать не стоило.
— Представляешь, мы с ним абсолютно случайно встретились… — начала было Гермиона, но заметив, как недовольно Малфой поджал губы, совсем растерялась и запнулась.
— Удивительно, — сухо ответил он и повернулся к ней спиной.
Вот так, просто взял и развернулся.
Гермиона сжала кулаки и просверлила
На столе стояла большая резная шкатулка из чёрного металла. Все слова, которые хотелось высказать, растворились в пыль, а сердце забилось быстрее.
— Мерлин, это оно? — с надеждой выдохнула Гермиона и прикрыла рот рукой, чтобы сдержать нахлынувшие эмоции. Драко молча кивнул и перевёл взгляд на шкатулку. Впервые за долгое время они с ним находились так близко, что почти соприкасались руками. И она подумала, что ей его не хватало. Гермиона не сдержала свой порыв и радостно обняла Драко за шею. — Неужели вы сделали это?!
Малфой на секунду замер, весь напряжённый и жёсткий, словно натянутый корабельный канат, однако, немного помедлив, аккуратно прижал её к себе.
— Задушишь, Грейнджер, — проворчал он, прижимая её ещё ближе, и та уткнулась носом ему в грудь. Драко пах знакомым цитрусовым парфюмом, кровью и пылью. Такой тёплый, близкий и при этом такой чужой. Неужели она по нему скучала? Гермиона облегчённо рассмеялась и выскользнула из его рук, вернувшись обратно к столу.
Ей не терпелось повнимательней рассмотреть находку. Шкатулка была занятная: вся испещрённая мелкими витиеватыми символами и рельефными узорами. Грег поочерёдно нажимал то на одно, то на другое, пробуя наугад обнаружить потайной замок, и Гермиона тоже задумалась, пытаясь понять принцип или хотя бы разглядеть в рисунках знакомые руны. Она настолько увлеклась, что даже не заметила, как рядом с ней уселся Нотт, просто в какой-то момент увидела придвинутую к ней маленькую стеклянную бутылочку с прозрачной розовой жидкостью.
— Выпей, голова перестанет болеть, — тихо произнёс он, и Гермиона рефлекторно взяла её в руки.
Вот что-что, а голова у неё до сих пор раскалывалась. Грейнджер послушно опрокинула весь пузырёк в рот, почувствовав на языке сладкий, терпкий вкус граната, и запоздало вспомнила про обещание никогда больше не принимать помощь Нотта. Но, похоже, это оказалось действительно обезболивающее: по телу растеклось приятное тепло, окутывая и вымывая все последствия лихого вечера. А ещё одновременно со спасительным эффектом зелья она почувствовала, как Тео слегка погладил её бедро одними костяшками пальцев. Гермиона широко распахнула глаза и возмущённо взглянула на Нотта. Что творит?
Тот в её сторону даже не смотрел, наоборот, казалось, он расслабленно наблюдал за Грегори, подперев одной ладонью щёку. И всё бы ничего, если бы при этом второй рукой Теодор не продолжал незаметно гладить Гермиону по ноге.
— Чувствуешь, как тьма зовёт? — улыбнулся Нотт одними уголками губ, кивнув в сторону шкатулки, при этом скользнул кончиками пальцев ещё ниже, к самой кромке юбки и нежно погладил участок ноги под ней. — Могу поспорить, что где-то в глубине души тебе это нравится.