Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
— Ты б его не злил, — выдал ценный совет Гойл, надевая на руки вязаные перчатки и один за другим поправляя каждый палец. Гермиона, словно загипнотизированная, следила за каждым его движением, всё ещё не веря, что он может сейчас уйти. Но, закончив наконец одеваться, тот весьма прытко выбежал из квартиры.
— Ничего не могу поделать, — крикнул ему вдогонку Нотт, хотя Грегори уже никак не мог его слышать и, усмехнувшись, добавил: — Он так забавно шипит, когда его дергают за хвост.
Драко плавно шагнул в его сторону. В наступившей после ухода Гойла тишине протяжно скрипнула половица. Малфой придвинулся ещё ближе, остановившись ровно напротив спины Теодора.
—
И кинул заклятье. Тео, с запозданием попытавшийся обернуться, качнулся и с глухим звуком осел на пол.
— Малфой, прекрати! — в ужасе крикнула Гермиона, Драко взглянул на неё с серой скукой в глазах и, недолго думая, направил парализующее. Она беспомощно упала на пол, не в силах ни произнести что-то, ни двинуть даже пальцем. Грейнджер видела, как Малфой медленно, словно взвешивая в мыслях каждый свой шаг, подошёл и присел рядом с Теодором.
— Знаешь, ты должен хоть раз почувствовать, что такое боль, — бесцветно произнес он, словно вынося приговор, и ласково погладил его по щеке. — Doloranimaes!
Теодор дёрнулся, но первое заклятье не давало ему полноценно двигаться. Гермиона слышала его тяжёлое прерывистое дыхание и глухой стон сквозь сомкнутые губы. Она видела, как подрагивают закрытые веки, как взмок его лоб, и по виску скатились крупные капли пота… Но, видимо, Драко результат совсем не удовлетворил, он поднял палочку вверх, прекращая действие проклятья, и Тео широко распахнул зелёные, с узкими зрачками, глаза.
— Закричи, и я остановлюсь.
Малфой выглядел подчеркнуто расслабленно и бесстрастно. Он выждал мгновенье для ответа и вновь повторил то же самое проклятье, но ничего, кроме глухого стона, вновь не услышал. Тогда Драко выпрямился во весь рост, разочарованно покачал головой и изящно, словно художник, наносящий мазки масляной краски, двинул кистью. Раздался мерзкий хруст костей, и Нотт еле слышно вскрикнул. От ужаса у Гермионы вмиг заледенели все внутренности, она попыталась что-то промычать, но тело не слушалось. Сейчас Малфой напоминал чудовище из её кошмаров. Он легко дёрнул кистью во второй раз, и снова послышался громкий хруст, а следом сдавленный, тихий стон. Её крутило и выворачивало от беспомощности — здесь и сейчас Драко ломал Теодору кости! И она не могла это прекратить. В глухом отчаянии Гермиона вновь и вновь пыталась взять под контроль своё тело, но была абсолютно бессильна.
— Кричи, Нотт, — сухой, отстраненный голос в тишине, а затем вновь хруст ломающихся пальцев. От этого звука её саму скрутило от боли. Но Тео закашлялся и, словно задыхаясь, хрипло рассмеялся.
Малфой недовольно выпрямился и покачал головой. Под пугающий, безумный смех Теодора он направил особенно долгое проклятье в последний раз, медленно сломав ему пятый палец, и, даже не взглянув в сторону Гермионы, молча аппарировал.
После его ухода заклятье резко спало. Гермиона тут же вскочила и подбежала к Нотту. Тот, шипя и морщась, медленно сел, продолжая при этом странно улыбаться. Гермиона с тревогой взглянула ему в лицо. Он вообще в порядке? Не повредило ли проклятье Малфоя разум? От Драко в таком состоянии можно было ожидать чего угодно…
Теодор шумно выдохнул.
— Это было… яростно, — произнёс наконец он и вздрогнул, а следом скривился, словно каждое движение причиняло ему боль, хотя, скорее всего, так и было.
Его пальцы выглядели страшно: пугающе изломанные, угловатые. Заметив её жалостливый взгляд, Тео прикрыл их здоровой рукой… И улыбнулся. Это казалось настолько неестественно
— Да что с тобой не так? — она с недоумением посмотрела ему в глаза, пытаясь найти там настоящего Теодора.
Зрачки узкие, взгляд пугающий и пустой. Гермиона подумала, что если бы у дементоров были глаза, то они смотрели бы ими именно так. Неосознанно захотелось вызвать Патронус. Хотя, конечно, с переломом это бы совсем не помогло. Что за бред ей лез в голову?
— Это болевой шок, Цветочек, просто болевой шок, — он откинул голову на деревянную ножку стола и устало прикрыл веки. — Не жалей ни о чём.
Гермиона проследила за ним взглядом, но Теодор так и не пошевелился. Она вновь взглянула на его изуродованные пальцы и, резко вскочив, принялась нервно ходить по комнате. В душе Гермиона надеялась на возвращение Грега, но вскоре поняла, что ждать его было бессмысленно. Всё зашло слишком далеко! Лечить переломы сама она не умела, подходящего зелья в сумочке не нашлось, в больнице им показываться тоже не стоило, вот только если… Она с сомнением посмотрела в сторону Нотта, прикидывая, стоит ли ей рискнуть и привести раненого Пожирателя в дом знакомого колдомедика или нет. Они с ней не были близки, просто соседки из домов напротив, которые каждый раз вежливо здоровались и желали друг другу хорошего дня. Поэтому, если бы вскрылось, кого ей привела Гермиона в качестве пациента, Амалия могла повести себя непредсказуемо: в лучшем случае могла отказаться его лечить, а в худшем — вызвать авроров, и тогда уже под следствием оказалась бы сама Гермиона…
Тео всё так же сидел, откинув голову на ножку стола, и мычал под нос какую-то мелодию. Его волосы намокли и слиплись от пота, да и сам он выглядел непривычно бледным — на побелевшей коже отчётливо ярко выделялись тёмные веснушки. Гермиона подумала, что всё же, несмотря на то, что Нотт пытался не показать виду, заклятье Драко подействовало сильнее, чем ей показалось вначале. Его пальцы уже начали синеть и распухать. Нет, нужно было что-то делать! Не теряя больше времени, она взяла Теодора за рукав и переместила их прямо на порог знакомой.
Увидев Гермиону, Амалия изумлённо ахнула, как-то странно всхлипнула, и даже, кажется, пустила слезу, но, переведя взгляд на искалеченную руку Теодора, сразу же собралась и деловито проводила его в гостиную. Всё это заняло не больше минуты. Никому из соседей они на глаза не попались, и Гермиона облегчённо вздохнула — половина дела сделана.
После тщательного осмотра медсестра заключила, что раздроблены все пальцы правой руки, но Костерост справится, только придётся походить в плотной повязке несколько дней, главное не забывать пить зелье по расписанию. И Гермиону это немного успокоило. Она всё же опасалась, что Малфой мог навредить ему сильнее. Как-то слишком уж странно вёл себя Теодор.
Сейчас он выглядел так, будто бы совсем ни о чём не беспокоился. Нотт безмятежно перекатывал в пальцах левой руки медицинские инструменты, которые от него не успевала убрать медсестра, мило улыбался, шутил и, похоже, даже слегка флиртовал. Гермиона с неприязнью проследила, как Амалия придвинулась к нему поближе, чтобы завязать узелок бинта на повязке, а он склонился, завёл рыжую прядь за спину и что-то прошептал ей на ушко, отчего та глупо хихикнула и залилась румянцем.
Грейнджер скрестила руки на груди и неодобрительно покачала головой, что не укрылось от Тео. Он беззвучно, одними губами спросил: «Ревнуешь?» И она сердито развернулась к окну, с раздражением ожидая, когда они там уже закончат.