Мятежная леди
Шрифт:
На ней было много драгоценностей. На границе так было принято — женщины надевали на себя почти все, что имели. Это служило доказательством богатства мужа или, как чаще в нынешние нелегкие времена, прискорбным отсутствием такового. Потом Керкхилл вспомнил, что она из семьи Дуглас и приходится родственницей и графу Дугласу, и Мрачному Арчи, лорду Галлоуэю.
В любом случае он догадался бы, что она мать Фионы, хотя на вид ей никак не дашь больше тридцати пяти. Она почти не растеряла красоты молодости. Лицо чуть полнее, чем у Фионы, более округлый подбородок, и руки немного полнее. И все же она до сих пор оставалась замечательной красавицей.
Она сказала:
— Присядьте, сэр, и расскажите, что привело вас сюда. Керкхилл пододвинул стул, сел и с улыбкой сказал:
— Я подумал, что, возможно, вы захотите услышать новости о вашей дочери, миледи.
— Мой дворецкий сказал, что вы прибыли из Эпплгарта. То есть вы хотите сказать, что видели нашу Фиону?
— Да, видел.
— Право же, сэр, вы первый человек, который заявляет, что видел ее. Я начала думать, что они держат ее в Спедлинс-Тауэре взаперти. Мой зять, Роберт Максвелл, и брат, сэр Хью Дуглас, ездили туда вскоре после того, как Фиону увезли. Но старый Джардин сочинил басню — сказал, что Фиона и Уилл уехали кататься верхом. Любой скажет вам, что, будь это правдой, она тут же послала бы весточку мне или сестре. Но мы не получили от нее ни словечка.
— Мадам, вы сказали — «увезли», — сказал Керкхилл, хмуря брови. — Не значит ли это, что Уилл Джардин похитил леди Фиону?
— Так и было, — ответила Фелина. — Судите сами. Роберт Максвелл никогда не отрицал, что он похитил нашу Мейри! Более того, тогда они были друзьями с Уиллом и оба встретили моих дочерей, когда вместе приехали с визитом к мужу. Поэтому ясно, что Уилл Джардин наверняка действовал по примеру Роба.
— Должно быть, вам пришлось нелегко, — сказал Керкхилл. — Похитили обеих дочерей сразу, да еще смерть мужа — полагаю, внезапная смерть?
— Это было ужасно, — призналась она. — Такой удар для лорда… Сначала Мейри, потом, всего месяц спустя, наша дорогая Фиона. Но он думал, что Фиона сбежала… сбежала с Уиллом Джардином. Он даже прогнал ее горничную за то, что она якобы помогала Фионе тайно встречаться с Уиллом.
— Эту горничную, случайно, не Флори зовут?
Фелина широко раскрыла глаза:
— Значит, вы и ее видели?
— Конечно, ведь она по-прежнему прислуживает вашей дочери.
Фелина молчала, очевидно, обдумывая услышанное, потом сказала:
— Тогда муж, возможно, был прав. Он говорил, что Флори призналась в том, что помогала Фионе. Но я не хотела ему верить. С другой стороны, если Фиона и сбежала с этим негодяем, чтобы выйти за него по собственной воле, почему же не приехала на похороны отца? И не поддерживала связи со мной или Мейри, которая большую часть года живет здесь, в Данвити-Холле?
— Этого я вам сказать не могу, миледи, потому что она сообщила мне лишь то, что Данвити умер сразу после ее замужества, — ответил Керкхилл.
— Да, смерть настигла его в тот же самый вечер, как она нас покинула, — объяснила Фелина. — Он упал замертво, когда садился на лошадь, чтобы догнать их и вернуть Фиону обратно.
— Я уверен, что Фиона хотела бы повидаться с вами, — сказал Керкхилл. Он начал понимать, почему жена Уилла винила себя в смерти отца. — Вы, должно быть, уже знаете, что ее муж исчез. Старый Джардин думает, что его нет в живых.
— Если так, я не стану оплакивать смерть Уилла, да и вообще кого бы то ни было из Джардинов! — воскликнула леди Фелина. — Но, пока жив старый Джардин, никому из наших людей нет хода на его земли.
— Он пока жив, но очень болен, так что, я думаю, его смерть не за горами, — сказал Керкхилл.
— Простите, сэр, но какое отношение все это имеет к вам?
— Старый Джардин послал за мной, — ответил Керкхилл. — Вы, возможно, знаете, моя мать приходилась ему сестрой, и он хочет, чтобы я выяснил, что случилось с Уиллом. — Он счел неразумным сообщать матери Фионы, что старый Джардин также назначил его опекуном ее будущего внука, управляющим всеми его имениями и попечителем самой Фионы.
— Вы полагаете, что сможете узнать, какая участь постигла Уилла Джардина?
— Кто-то же должен это выяснить. Кроме того, вам следует знать — если вы еще не знаете, — что у леди Фионы очень скоро родится ребенок.
Бледные щеки Фелины залил нежно-розовый румянец.
— Я слышала об этом, — призналась она. Затем, очевидно, в неожиданном для самой себя порыве откровенности добавила: — По правде говоря, я для того и приехала сюда. Я… Я надеялась, что смогу получить от нее весточку, если в такое время буду жить поблизости.
— Возможно, так и будет, — сказал он. — Во всяком случае, за мной обязательно пошлют, если старый Джардин умрет. Если хотите, я расскажу ей о вас.
Она согласилась, и он откланялся. Джошуа поджидал его во дворе с целой корзиной еще теплых булочек.
— Думал, вы сразу соберетесь в путь, — сказал Джошуа. — Сейчас приведут лошадей. Вот и захватил булочки, чтобы вы могли перекусить по дороге.
— Надеюсь, ты раздобыл заодно и кое-какие сведения, не только еду, — сказал Керкхилл, принимая у него теплую булочку.
— Да, разузнал кое-что, — сказал Джошуа. Он молчал до тех пор, пока они не выехали на дорогу, ведущую на север, а потом, не дожидаясь приказания, выложил: — Леди Данвити из Данвити сочеталась браком с Максвеллом из Трайлингейла, который приходится также братом шерифу из Дамфриса. Это тот самый грубиян, который наделал шуму два года назад, когда заявил о своем праве управлять всем Дамфрисширом, и это при том, что под его юрисдикцию попадают лишь Дамфрис да остальная часть Нитсдейла.
Керкхилл, как и большинство дворян Аннандейла, знал, что притязания шерифа окончились неудачей, притом во многом благодаря стараниям покойного лорда Данвити. Предки Данвити являлись наследственными правителями Аннандейла. Ясно, что лорд захотел отстоять свое законное право, и узурпатор потерпел поражение.