Мыс Доброй Надежды
Шрифт:
Андрей Борисович потихоньку закипал, с трудом подавляя желание накинуться на неприятеля.
— Так какого черта тебе надо?!
Вряд ли Уваров смог бы сейчас четко ответить на этот вопрос, но он и не собирался. Пока. «Всему свое время. И каждому свое,— пропел он про себя.— Уварову — водку, а Фишеру... а Фишеру...» Не придумав подходящей рифмы, Никита снова потянулся к бутылке:
— Ты отзыв вспомнил? Вспомнил, Андрюша?
— Кончай в шпионов играть,— глухо простонал Рыбаков.
— Какие уж тут игры. Давай лучше вздрогнем для полного взаимопонимания...
Самуэль Мурунди подъехал на стоянку отеля «Шаттл» точно в условленное время. Он проверил свой автоматический кольт, заткнул его за ремень под рубашкой и выбрался из машины.
Обещания ничего не курить перед операцией Сэм не сдержал. Душа просила травки. Что сразу же просек охранник отеля, преградивший Сэму путь наверх.
— Ты здесь живешь, земляк? — вежливо поинтересовался бодигард.
— Нет,— отвел глаза Сэм, уставившись на носки черных лакированных ботинок. —Я иду в гости к другу. Пятьсот второй номер.
— Пусть он сам тебя встретит,— предложил охранник.— Можешь ему позвонить.
Недовольный Сэм вернулся на улицу и достал мобильник. Он долго тыкался в кнопки, пока наконец не нашел в записной книжке номер телефона мистера Эндрю Фишера.
Вася Рогов лежал на теплой африканской земле, ощущая в каждой клеточке своего тела мягкую пульсацию. Воины все скакали вокруг костра в исступленном танце, к ним уже присоединились молодые баквена, и только белые товарищи, сраженные зельем, были по указанию вождя перенесены в тихое место.
Васе вдруг почудилось, что какая-то бессмертная его часть, душа или как ее там, отрывается от тела и взлетает высоко в небо, медленно паря в безвоздушном пространстве. Свет ярких звезд струился вниз, освещая мрачную землю. Вдруг где-то в нескольких километрах под собой он заметил огни, и непреодолимая сила потянула его вниз. Вася испугался, что не сможет вернуться обратно в свое тело (вдруг чужое подвернется, менее симпатичное), но страх вскоре сменился любопытством, перетекая в железное спокойствие и полное осознание своих безграничных возможностей.
Огоньки при ближайшем рассмотрении оказались деревней какого-то племени. Возле хижин Вася (или его блуждающая душа) разглядел черных воинов, вооруженных карабинами. Дверь одной из хижин отворилась, и из нее вышел вождь в леопардовой накидке — толстый негр с круглым лицом, обезображенным глубоким шрамом. За вождем вышел белый мужчина в рубашке и шортах. Его лицо, заросшее густой щетиной, и нечто во взгляде, на пару секунд обратившемся к звездному небу, показалось Васе знакомым. Но вспомнить, где он его видел, Рогов не смог.
Вождь злобно прокричал что-то белому, тот коротко ответил. Один из воинов вскочил с земли, подбежал к белому и, подталкивая его прикладом карабина, увел в темноту...
Вася очнулся рядом с Игорем и не сразу понял, проснулся он или все еще грезит, телепатически скитаясь по незнакомым племенам.
Плахов мечтательно улыбался и смотрел в небо. Судя по всему, он тоже где-то летал.
— Игорек, ты как? — Василий с трудом ворочал неповоротливым, словно окаменевшим языком.
— Нормально,— чужим голосом прошелестел Игорь.— Вася, а можно тебе один вопрос задать?
— Давай.
— Ты в милицию зачем пошел работать?
— Ну, так и не скажешь сразу,— протяжно, по слогам, будто иностранец, с трудом освоивший азы русского языка, выговорил Вася.— Но если честно, я пошел в милицию правду защищать. Ну и еще жилплощадь улучшить.
— Понятно,— так же медленно протянул Игорь.— Только ты больше никому об этом не рассказывай... Насчет правды.
Вася согласно кивнул и снова улегся на землю. Дробь тамтамов постепенно сходила на нет. Обряд посвящения в воины племени баквена подходил к концу.
Бутылки на столе в номере Рыбакова уже наполовину опустели, а кубики льда в металлической плошке превратились в холодную водичку. Закуска закончилась, но застолье продолжало набирать обороты. Уваров, подперев подбородок рукой, смотрел на Рыбакова влюбленными глазами. Нрав шпиона тоже смягчился под влиянием виски — он поймал себя на мысли, что ему нравится выпивать с Никитой. После успешного прохождения стадии «Ты меня уважаешь?» Рыбаков вновь попытался вернуть разговор в нужное ему русло.
— Так кто же этот полковник, Никита? — спросил он, слегка запинаясь на согласных,— Скажи мне наконец.
— Слушай, Андрюша,— Уваров полез за льдом, но только замочил пальцы и тут же аккуратно вытер их об обивку кресла,— ну чего ты привязался, а? Хрен-то с этим полковником. Мы ж с тобой нормальные мужики. Офицеры. Все вопросы решим. Согласен?
— Йес,— кивнул Рыбаков, покачнувшись.— Оф кос.
— Вот скажи, если родина прикажет нажраться — нажрешься?
— Йес!
— Тогда пей!
— А ты что, родина?
— Да, я — родина.
Еще по сотне граммов перетекли из бутылок в желудки офицеров.
— А хочешь, споем? — предложил Уваров.— Нашу. Боевую.
Он крепко ухватился правой рукой за столешницу, подался вперед, закатил глаза и уже был готов затянуть что-то щемящее и пронзительное, пахнущее березовыми, вениками, снегом и баней.
— Не надо песен.— Рыбаков отрицательно замотал лысой головой.— Давай лучше разговаривать, Никита.
— Ну, тогда говори мне как на духу— Уваров смачно ударил кулаком по столу так, что оставшаяся ото льда водичка залила дорогую полировку— Как на инквизи... Тьфу ты — как на исповеди. Йес?