Мыс мертвой надежды
Шрифт:
Сказать, что Андрей находился в растрепанных чувствах, значило бы ничего не сказать. Ему казалось, что на всем белом свете нет ни одного родного человека, вообще ни единого. Только он и упыри, оборотни! Нет иного выхода, кроме как уничтожить всю эту кунсткамеру уродцев, а потом спокойно умереть, потому что жить с таким мировоззрением уже невозможно. Нельзя жить и никому не верить.
Андрей еле дождался ночи. Это был самый мучительный день в его жизни. И умирать ему было не страшно. Просто он не мог уже поступить иначе.
Вот и ночь. Переменная облачность значения не имела. В глухой части
Андрей перемещался вдоль скалы, стоя к ней лицом. Так у него была гарантия, что прибор ночного видения не поймает тепло его лица. А холодная прорезиненная ткань гидрокостюма ничем не выделяется на остывших скалах.
Ему нужно было пройти всего метров пятьдесят, а потом проникнуть в пещеру с генератором. Да, самое главное – войти туда. А потом все просто. Истомин перекроет подачу соляры и как можно быстрее рванется к навесу. Пока остатки топлива, имеющиеся в шланге, вырабатываются, он успевает вырубить часового, схватить прибор ночного видения, который лежит на столе. Потом Андрей забирает его оружие и ждет.
Вскоре генератор замолкнет, и всюду вырубится освещение. Даже прожектор на скале не включится. Пока кто-то поймет, что «кина не будет, потому что электричество кончилось», Истомин уже пройдет по малому зданию, где только ученые и походная лаборатория. Там он будет все крушить и всех расстреливать из автомата убитого часового. Потом Андрей найдет «Посейдоны» и…
Шварценеггер в фильме «Коммандос» один разнес целый остров. Но он прибыл туда с целым арсеналом.
Нет, в данном случае красивой концовки не будет. Даже нечего пытаться прорываться к катерам, чтобы вывезти «Посейдоны». Риск слишком велик. Истомин подумал, что его положат на берегу, как раз между домиками и пирсом. Нет, комплексы нужно уничтожать на месте. Надо понимать, что сил на Заварзина и Антона у него уже не хватит. Или-или.
Пусть Заварзин подавится своим чипом. Пусть у Антона пупок развяжется, пока он будет восстанавливать всю электронику по памяти. А кроме этой премудрости там много еще чего сложного. Электроника – тьфу! Просто обязательная и неотъемлемая часть, инструмент для управления комплексом.
Вдруг Андрей замер на месте, и внутри у него все похолодело. Кто-то быстро и осторожно шел ему навстречу. Спрятаться было абсолютно некуда, тем более что этот человек мог в любой момент воспользоваться фонариком.
Истомину ничего другого не оставалось, как только бесшумно лечь и вытянуться всем телом вдоль каменной стены. Так, в темно-сером гидрокостюме, можно было попытаться слиться со скалой. Лицо Андрея, правда, было белым, но он быстро испачкал его каменной пылью и теми крохами земли, которые только смог найти на скалах.
Человек крадучись подошел к двери, остановился и присел на корточки. Это больше всего насторожило Истомина. Кто тут мог еще красться, кроме него самого? Он лежал и видел только ноги неизвестного типа. Точнее, силуэты таковых.
Вот человек привстал, подошел к двери и стал чем-то шуршать. Андрей ясно почувствовал запах чего-то знакомого, очень похожего на машинное масло. Потом тихий металлический звук заставил Истомина рискнуть и приподнять голову. Человек явно
Дверь открылась бесшумно, и этот субъект вошел внутрь. Поддаваясь интуиции, Андрей, ни секунды не сомневаясь, вскочил на ноги и проскользнул следом. Благодаря тому, что мужчина включил фонарик, в пещере стало хоть что-то видно. Истомин первым делом шагнул вправо и спрятался за две большие двухсотлитровые бочки.
Сделал он это очень вовремя, потому что человек, вошедший в пещеру перед ним, вдруг насторожился, обернулся и осветил дверь. Андрей мысленно ругнулся на него, зная, что доски на двери пригнаны не плотно, да и вся стена собрана очень неаккуратно.
«Свет могли увидеть снаружи! Я, что же, переживаю за него?» – подумал Андрей и усмехнулся.
Однако он был благодарен этому субъекту, который короткой вспышкой света дал ему возможность познакомиться с пещерой.
Генератор стоял у дальней стены в большом ящике, видимо, с хорошей звукоизоляцией. Даже в замкнутом пространстве звук его работы не воспринимался как ужасный рев или грохот. Две большие бочки рядом с генератором, справа. Слева от него какой-то щиток с рубильниками. Наверное, распределительный. У левой стены какая-то тележка или гидравлический транспортер. Рядом раздвижная лестница, небольшой раскладной стол с инструментом. Под столом три бухты кабеля разной толщины. Хозяйство электриков.
Вот только из-за того, что свет ударил ему по глазам, Андрей совсем не разглядел незнакомца. Он сидел на корточках за бочками и ждал, когда этот человек займется тем, зачем пришел сюда. Он появился здесь тайно, и это интриговало.
А незнакомец-то не совсем дурак. Он, кажется, сообразил, что свет его фонарика может быть виден снаружи через щели между досками, и убавил его до минимума. Андрей осторожно высунул голову из-за бочек.
Человек сидел над генератором и что-то бубнил себе под нос, водя пальцами вдоль системы подачи топлива, по блоку управления. Потом он встал и двинулся к электрическому щитку на стене.
И тут Истомин узнал его. Это был Антон Микиашвили собственной персоной. Злость мгновенно нахлынула на Андрея и заставила его выскочить из-за бочек. Антон от неожиданности отшатнулся и выронил фонарь на землю. Но света все равно было достаточно, чтобы он тоже узнал Истомина. Только вот его реакция оказалась совсем не той, на которую Андрей рассчитывал.
– Ты? – вытаращил глаза Антон. – Андрюха, ты? Живой?
Эти вполне искренние восклицания немного охладили пыл Истомина. Наверное, поэтому он и не врезал по ненавистной ученой роже.
– Я, сука! – тихо прошипел Андрей. – Собственной персоной. Специально вернулся с того света, чтобы на твою подлую рожу посмотреть, в глаза твои скотские.
– Ты чего, Андрей? – Антон опешил и попятился к стене. – О чем ты? Сбрендил?
– Я в полном здравии, чего скоро о тебе никто не скажет, предатель.
– Да ты что? Из-за Вики, что ли? Так ничего же!.. А-а! Тьфу ты! – До Антона наконец-то дошло. – Так ты думаешь, что я тут по доброй воле? Ну ты и тип, Андрюха! Как же тебе мало надо, чтобы усомниться в человеке.