Мышеловка
Шрифт:
— У вас нет аккредитации, — сказал он, — это один момент. А второй — вы находитесь под следствием. Так что еще вопрос, стоит ли вас вообще пропускать.
Я уже отчаялся, когда к посту подошел Рик.
В белом халате, который смотрелся на нем как крылья на бегемоте.
— Пропустите… он со мной, — сказал, судя по голосу, порядком запыхавшийся Ястреб, — и насчет «под следствием» — не надо. Я вот, к примеру, осужден, и что? И… как насчет вас, кстати?
— Проход посторонних с коммуникаторами запрещен, — напомнил один из охранников не терпящим возражения
— Если дело только в этом… — Рик повернулся и подмигнул мне, — то, жур… Игорь, оставь свой коммуникатор на посту. Да не волнуйся, так многие делают. Никто его не украдет.
— А я не этого боюсь, — вздохнул я, — трудно без коммуникатора…
— Да ладно! — резко и громко перебил Ястреб, — обойдешься. Что-нибудь придумаем. Да проходи уже!
И он, схватив меня за локоть, буквально протащил через проем. В этот раз обошлось без сигнала тревоги. После чего через вестибюль мы направились к одному из лифтов.
— Слышь, журналюга, ты нас спалить что ли вздумал? — спросил у меня Рик в кабине лифта.
— Да при чем тут «спалить»? — искренне возмутился я, — не понимаешь, что наш… твой план накрылся медным тазом? Или ты думаешь, что я буду снимать чужих своим проницательным журналистским взглядом? А в редакцию отправлять — силой мысли?
— Нет, журналюга. Я так не думаю.
— И что с того? У меня нет других средств связи, не говоря о фотосъемке.
— У тебя — нет, зато у меня есть, — и Рик буквально под нос подсунул мне свой коммуникатор, — ведь на сотрудников тот запрет не распространяется. Снимешь, что тебе нужно, а потом можешь перегнать к себе. Или с моего отправить, если не слишком дорого.
— Я пошлю в редакцию просьбу оплатить мгновенную почту, — предложил я, — так что дорого, скорее всего, не будет.
— Ну вот и славно! — обрадовался Рик, — сейчас спустимся и вскоре сможешь приступить. Кстати, умеешь пользоваться этой моделью?
— Спустимся? — переспросил я.
Вместо ответа Рик похлопал рукой по управляющей панели лифта. Приглядевшись, я заметил, что панель эта не совсем обычная. На расположенных на ней кнопках были не только цифры, но и, на первый взгляд, неуместные на подобных устройствах символы арифметических действий — плюс и минус. Судя по показаниям небольшого экранчика, мы как раз спустились на минус пятый этаж.
— Это что же получается, мы — под землей? — спросил я, когда двери лифта отворились и мы вышли в длинный коридор с множеством дверей и неизменными ярко-белыми стенами.
— Скорее, подо льдом. Или под Нэфусом, — поправил меня Рик, — и удивляться тут нечему, если подумать. Есть вещи, для которых подземные или «отрицательные» этажи годятся больше. Например, проведение опасных экспериментов. Или хранение разных материалов, не менее опасных. Или, наоборот, слишком нужных и ценных. А то мало ли, вдруг поджог какой-нибудь, землетрясение, или бандиты нагрянут. А на отрицательных этажах у этих материалов шансов уцелеть побольше.
— Угу, — хмыкнул я, — еще для сокрытия правды эти этажи больше подходят… Просто удивительно, что ты вообще догадался
Мимо прошел молодой человек в «скафандре» и, мимоходом, поздоровался с Риком. А на меня покосился с подозрением.
— Говори потише, — недовольно и вполголоса посоветовал мне Ястреб, — ты же не хочешь, чтоб весь этаж узнал, что ты интересуешься чужими. А насчет «как догадался» поясню. В отличие от тебя, я, по крайней мере, знал, что этажи в этом корпусе отсчитываются не только вверх, но и вниз. К тому же не забывай, я здесь лаборант, а значит — мальчик на побегушках. Подай, принеси, сделай еще что-то, чем брезгуют сотрудники с дипломами… Меня и отправили за какими-то реагентами в лабораторию, как раз помещавшуюся на минус пятом этаже. Поскольку мне раньше в этой лаборатории бывать не приходилось, я в некотором смысле…
— Заблудился? — предложил я.
— Вот-вот. Побродил по коридору и наткнулся на еще один лифт. То есть, само по себе это не имело большого значения, лифтов у нас в корпусе несколько. Но у этого было два свойства, меня настороживших. Во-первых, его не было на планах здания. Да и сам он располагался так, чтоб его было трудно найти — в каком-то полутемном углу. Во-вторых, когда я чисто из любопытства открыл кабину, оказалось, что панель управления тоже необычная. На ней не было цифр, только кнопки со стрелками — вверх и вниз. И вверх лифт не поехал — это с минус пятого этажа-то!
— А вниз? — спросил я чисто инстинктивно.
— А ты-то сам как думаешь? — Рик усмехнулся, — впрочем, я в тот момент тупил не меньше тебя. Видишь ли, официальное количество отрицательных этажей в этом корпусе — пять. И мы на самом нижнем. Соответственно, никакого дополнительного «низа» быть не могло.
— Официально. А на самом деле? Сколько еще этажей в этом корпусе?
— Трудно сказать, журналюга. Когда я дал лифту команду спускаться вниз, он не просто перенес меня на этаж ниже. Или даже на два. Там какая-то глубокая шахта, под корпусом, лифт спускался довольно долго, а то, куда он приехал, было чем угодно, только не стандартным этажом.
— Поконкретнее нельзя?
— Поконкретнее? Придем — сам увидишь. А вообще-то, там был зал. Ну, в смысле, помещение, просторное как по горизонтали, так и по вертикали. Размером с ангар для небольшого космического корабля.
— И что там было? Кроме чужих? — поинтересовался я, чем вызвал легкое раздражение Рика.
— Что значит — кроме? — вопрошал он с некоторой обидой в голосе, — разве чужие — это мало? Можно подумать, ты сам встречаешь чужих регулярно.
— Да нет, не в том дело. Наверняка это был не просто зал, полный разумных грызунов. Была же там какая-то мебель, оборудование, люди, наконец.
— Людей не было, — уверено ответил Ястреб, — совсем. Если они туда наведываются, то редко и по крайней необходимости. Я полагаю, что весь этот зал — как большая экспериментальная площадка. За тем, что там происходит, наблюдают… дистанционно. Что касается оборудования и мебели, то повторяю: придем, и сам увидишь. Недолго осталось.