Мышеловка
Шрифт:
— А не знаете ли вы, что за черноволосая красавица живет у Намцевича? Валерией ее зовут, — поинтересовался я.
— Да мы и сами в поселке гадаем: жена не жена, может, полюбовница? А то и сестра. Или дочка. Шут ее знает. Надо бы с учителем поговорить, он у них в доме частый гость. А что, понравилась?
— Есть немного.
— Ты, я гляжу, в деда пошел. Такой же бабник.
— А он что же, приволочиться любил?
— Так все мужики — кобели окаянные. И он туда же, седина в бороду, а бес в ребро.
— За кем же он тут ухлестывал?
— Да вот за этой самой твоей Валерией… тьфу!
— Быть не может! —
— Что ж с того, коли приспичило? Я с ним разругалась даже однажды. Стыдить начала, а он только молчал да покрякивал.
— И как же на это реагировал сам Намцевич?
— Известно как! — в сердцах ответила тетушка. — Гневался да ругался. Обещал пристрелить старого ловеласа.
— Вот! — торжествующе сказал я. — Вот и еще один повод для убийства.
— Из-за бабы-то? Вряд ли…
— Из-за бабы, тетушка, Троянская война началась. Ну ладно, дорогая моя Мата Хари, пойду я. Спасибо за угощеньице.
Вернувшись домой, я подумал: а может быть, эта таинственная Валерия и есть та самая Девушка-Ночь, смущающая покой жителей поселка? Выбирающаяся в лунную полночь из замка и блуждающая в поисках одинокой жертвы, чтобы увлечь ее к Волшебному камню. В таком случае я не прочь встретиться на ее пути. Эта романтическая идея мне так понравилась, что я, размечтавшись, совсем позабыл о предстоящем визите Мишки-Стрельца. А время между тем приближалось к десяти часам. Скоро он должен был явиться и сообщить мне, кто убил деда. Я наскоро разложил на кухонном столе закуску, приготовил водку (на которую, честно говоря, не мог смотреть после нашего ударного возлияния с Петром Громыхайловым) и стал ждать. Быстро стемнело. Прислушиваясь к тишине в доме, я подумал: сработают ли сегодняшней ночью мои ловушки или нет? Попадется ли зверь в капканы или хитро обойдет их?
Стрелки часов показывали уже четверть одиннадцатого. Мишка-Стрелец запаздывал. Может быть, он вообще не придет, передумал? Или что-то помешало ему? Кто-то? Тот, кто видел, как мы разговаривали возле башни?.. Наконец во дворе звякнула калитка. Я посмотрел сквозь оконное стекло: чья-то тень двигалась по дорожке. Но шел этот человек как-то странно, спотыкаясь, покачиваясь, еле передвигая ноги. «Напился он, что ли?» — подумал я и перешел из кухни в соседнюю комнату, где находился главный вход в дом.
В дверь постучали, вернее, поскреблись — именно такой звук раздался в напряженной тишине. К верхнему стеклу вплотную приблизилось, почти вдавилось лицо Мишки-Стрельца. Оно было ужасно: залитое кровью, мертвенно-бледное, с вытаращенными, кричащими глазами. Я рванул дверь на себя, и Мишка-Стрелец, постояв несколько секунд на пороге, беззвучно шевеля губами, рухнул к моим ногам. В спине у него торчала рукоятка ножа…
Ошарашенный, я отступил в сторону и прислонился к стене. Кровь бросилась в голову, запульсировав в висках. Я почувствовал, как нервно дрожат кончики пальцев, а во рту появился какой-то едкий вкус. Сомнений не было — его убили по дороге ко мне. В моей короткой жизни мне еще не приходилось видеть смерть так близко. Она существовала где-то далеко от меня — на экранах телевизоров, на страницах газет, в беседах со знакомыми… И вот… вот она пришла. Я нагнулся над трупом, не зная, как быть дальше, что делать. Может быть, он еще жив? Нужна срочная помощь… Кто? Доктор Мендлев — это имя
Доктор Мендлев еще не спал. Выслушав мою сбивчивую речь, он быстро собрался, взял кое-какие инструменты и торопливо пошел со мной.
— Его убили, понимаете, убили… — говорил я. — Он шел ко мне, а его зарезали, как… как барана. Воткнули нож в спину… А он должен был мне сказать… сказать…
— Я понимаю, понимаю, — успокаивал меня доктор Мендлев. — Так что он должен был вам сказать? И кого убили, я так и не понял толком.
— Сказать… кто убил… нет, потом. Это Мишка-Стрелец.
— Ах, Стрелец! — Доктор вдруг остановился, словно ему расхотелось идти дальше. — Вон оно что!
— Да пойдемте же! Что вы встали?
— Ну-ну! — Мне показалось, что на лице доктора появилась недовольная гримаса. — Хорошо, идемте…
Мы вошли ко мне во двор и поднялись на крыльцо. И тут я остановился как вкопанный. Дверь была по-прежнему распахнута настежь, но… трупа на полу не было. Он исчез… Не осталось никаких следов, которые говорили бы о наличии здесь всего десять минут назад мертвеца.
— Ничего не понимаю, — произнес я, прикладывая пальцы к вискам. — Вот здесь, вот тут он лежал… и нож… Может быть, я сошел с ума? А, доктор?
— Возможно, — хладнокровно отозвался Мендлев. — Но у меня есть другое объяснение. Прислушайтесь!
Где-то неподалеку, кажется на кухне, тихо звякнул стакан и кто-то кашлянул.
— Давайте поглядим, — предложил доктор, — не ожил ли наш мертвец? Такое иногда случается в медицинской практике. Редко, но бывает.
Мы прошли по коридору и отворили дверь на кухню. За столиком сидел Мишка-Стрелец. В одной руке он держал стакан, в другой — вилку с нацепленным на нее огурцом. Рожа его была вытерта от крови, а разноцветные глаза нагло косились на нас.
— Заходите, чего встали? — нахально произнес он, пододвинувшись на скамье. Потом опрокинул в себя водку и захрустел огурцом. — Меня спасла хорошая закуска и выпивка. Угодил, хозяин, слов нет.
— Забыл вас предупредить, Вадим Евгеньевич, — сказал доктор Мендлев, протирая стекла очков. — Наш местный идиот, которого мы имеем честь наблюдать перед собой, большой любитель на подобные фокусы. Особенно с приезжими. Здесь-то его штучки хорошо знают… Когда же вам это надоест, Михаил Евграфович?
— А чё? Весело же. А то живем скучно, как в тине. Дай, думаю, развеселю нашего московского гостя. Будет что вспомнить, когда в столицу вернется.
Я опустился рядом с ним на скамью. Подумал. Потом встал, ухватил Мишку-Стрельца за шиворот и потащил к двери.
— Эй!.. Эй!.. Я еще за ваше здоровье не выпил!.. — забарахтался он. — Слышь, хозяин, положи на место…
— Да оставьте вы его, — вмешался доктор Мендлев. — Ну чего теперь, право… Пусть выпьет.
— Ладно, — сказал я, отпуская его. — Один — ноль в твою пользу. Поздравляю.